В какой стране проживают фламандцы. Население Бельгии: численность, плотность, этнический сотстав. О сути взаимных претензий

Неладно что-то в бельгийском королевстве. Спустя четыре месяца с момента проведения парламентских выборов страна остается без федерального правительства. И сколько она пробудет в таком состоянии - не знает никто.

Политические партии Фландрии и Валлонии не могут прийти к соглашению относительно будущего государственного устройства Бельгии. В условиях, когда нет согласия, а точнее даже желания найти общие точки соприкосновения, формирование правительственной коалиции на данный момент не представляется возможным.

Одержавшая в ходе парламентских выборов победу партия "Новый фламандский альянс", возглавляемая Бартом Де Вевером, выступающая за полную автономизацию Фландрии, не намерена идти на уступки франкофонам в любых, даже самых второстепенных вопросах. Франкофонные политические силы, и прежде всего Cоциалистическая партия, набравшая наибольшее число голосов во франкоязычной части страны, со своей стороны не могут позволить себе согласиться с требованиями фламандцев, так как это автоматически будет являться свидетельством их политической слабости.

Одним из наиболее критических моментов стало обсуждение вопроса о пересмотре закона по финансированию регионов. Фламандцы настаивают на получении для себя полной налоговой автономии, что освободит их от значительных выплат в федеральный бюджет. Естественно, что франкофоны с такой постановкой вопроса не согласны, так как сразу лишаются масштабных вливаний в свою социальную систему из федерального бюджета. В условиях, когда Валлония и так переживает далеко не лучшие в экономическом плане времена, такое сокращение финансирования и дотаций может иметь самые негативные последствия для жителей региона.

По всем признакам межпартийный переговорный процесс зашел в тупик. Представитель фламандских христиан-демократов, партии, ранее находившейся у власти, Эрик Ван Ромпей, брат председателя Европейского совета Хермана Ван Ромпея, пессимистично охарактеризовал текущее положение дел в Бельгии: "Бельгия находится в коме. Пациент в состоянии клинической смерти".

Бельгийский королевский двор, традиционно выступающий в качестве основной консолидирующей силы, сегодня уже не обладает необходимыми рычагами, способными заставить фламандцев и валлонов договориться о чем-либо. Длившийся почти четыре месяца переговорный процесс в поисках консенсуса и определения дальнейших путей развития бельгийской государственности не принес никаких положительных результатов. Политические партии, претендующие на формирование правительственной коалиции, а их всего семь, не смогли ни о чем договориться. Усилия и Барта Де Вевера и лидера франкофонных социалистов Элио Ди Рупо, каждого из которых король Альберт II поочередно назначал ответственным за формирование правительства, оказались тщетными.

И вот с начала текущей недели по распоряжению короля Альберта II лидер "Нового фламандского альянса" Барт Де Вевер вновь занял место центральной политической фигуры в стране. Однако теперь его специальная миссия заключается лишь в выяснении степени готовности политических партий продолжать коалиционные переговоры. О формировании правительства в ближнесрочной перспективе речь уже не идет.

Подавший в отставку в самом начале политического кризиса Ив Летерм, возглавляющий до сих пор временное правительство, еще в 2006 году, будучи премьер-министром Фландрии, отмечал наличие слишком критических разногласий между франкофонами и нидерландофонами в Бельгии. Тогда его за слова о том, что "фламандцев и валлонов объединяют лишь король, сборная по футболу и некоторые сорта пива", подвергли серьезной критике. Но, как показывает текущая политическая ситуация, Ив Летерм был совсем недалек от истины. Сами фламандцы и валлоны постоянно подчеркивают, что живут не вместе, а по соседству друг с другом.

На фоне затянувшегося политического кризиса все четче начинают звучать голоса в под держку разделения Бельгии по языковому принципу. Помимо сепаратистски настроенных фламандцев, отстаивающих свое право быть полностью независимыми, среди франкофонов все больше растет уверенность в необходимости подготовки к разделу страны, поскольку перспективы договориться с фламандцами о будущем совместном проживании становятся более туманными.

В начале недели уже и лидер социалистов Элио Ди Рупо, ранее выступавший за сохранение единства Бельгии, вскользь упомянул о возможности раздела Бельгии на два независимых государства: Фландрию с одной стороны и Бельгию - с другой, которая включит в себя брюссельский регион и Валлонию. И такой сценарий уже не выглядит слишком сюрреалистичным.

Когда мы говорим о «немецкой пунктуальности», «англий­ской вежливости» или «голландской рассудительности», то всем понятно, что имеется в виду. Для бельгийцев невоз­можно подобрать такого емкого определения. Ключ к бельгийской идентичности (или, как считают многие, к ее от­сутствию) заключается в линии, разделяющей страну посе­редине и отделяющей говорящую на нидерландском языке Фландрию от франкоговорящей Валлонии. Эта линия отражает старое, как мир, разделение Европы: лингвистичес­кий и культурный барьер между германским севером и латинским югом.

В Бельгии это разделение не история и не глава из учебника, а реальность повседневной жизни. Граница проходит через поля и озера, через языковые сообщества и политику, через государст­венные принципы и практическую необходимость в сотрудничестве. Эта раз­делительная линия, похоже, ждет лишь подходящего толчка по социальной «шкале Рихтера», чтобы разорвать стра­ну надвое.слухи о развале Бельгии появ­лялись и раньше, и каждый раз они оказывались явным преувеличением. В ре­шающий момент в 1830 г. оба сообщест­ва предпочли жить вместе в одной стра­не, а не вручить свою судьбу соседям. История научила бельгийцев, что они плохо кончат, если не будут держаться друг за друга

Традиции

В Бельгии до сих пор огромную роль играют семья и традиции, и несмотря на то, что в традициях проявляется гор­дость за свои фламандские или валлон­ские корни, эта гордость редко перехо­дит во враждебность к членам другого
сообщества. Бельгийцы гораздо лучше уживаются друг с другом, чем думают иностранцы - а иногда и они сами.
Тем не менее существует миф о «скучности» бельгийцев. Это представ­ление отчасти объясняется тем, что со­седи бельгийцев - более многочисленные «экстравагантные» французы, немцы, голландцы и британцы; все они не стесняются заниматься саморекла­мой. Явное нежелание бельгийцев рас­хваливать себя уходит корнями в про­шлое: стоило кому-нибудь из этих или более далеких соседей бросить взгляд на Бельгию, как они тут же испытыва­ли желание присоединить ее к себе - настолько нравилась им страна.

Многочисленные противоречия

Бельгийская культура основана на про­тиворечиях и вскормлена разнообрази­ем. Это общество глубоко почитает тра­диции, но в то же время стремится быть впереди - например, в деле создания новой Европы. Правительственная бюрократия на­ столько сильна, что ей позавидовал бы любои советский «аппаратчик», а законов так много, что никто не знает, что с ними делать. Поэтому люди научились обходить чиновников, игнорировать законы и не позволяют ущемлять их личную свободу.

Это страна, где люди едят и пьют целый день, но при этом следят, чтобы работа (или, по крайней мере, большая ее часть) была сделана. Здесь за официальностью обязательно спрятана вежливость, а капиталистические ценности мирно уживаются со средневековыми – иногда в одном и том же человеке.
Бельгийцы не ленятся зарабатывать деньги на поддержание своего образа жизни.
Не пытайтесь это понять - такое не под силу даже самим бельгийцам. Они просто так живут.

Коллекция Королевских музеев изящных искусств Брюссель

В музее зритель встречается с произведениями еще одного замечательного нидерландского живописца XV века - Дирка Боутса. Дирк Боутс испытал сильное влияние Рогира ван дер Вейдена. Он был родом из Гарлема и поселился в Лувене в конце 40-х годов, где, будучи городским живописцем, работал до самой смерти, последовавшей в 1475 году. Для Лувена он выполнил наиболее известные свои работы, в частности картины для городской ратуши, которые украшают ныне залы брюссельского музея. Они бросаются в глаза сразу же, выделяясь и большими размерами, и драматическим сюжетом, и замечательным мастерством. Их тема посвящена делам правосудия.

«Падение Икара», одна из замечательных картин художника, пронизана глубоким философским содержанием. С высокой горы Брейгель открывает далекую перспективу гор, земли и широкой морской глади. Крестьянин пашет, разрезая плугом упругие слои земли. Пастух мечтательно глядит вверх, окруженный стадом. Прозрачный воздух, нежное голубое небо, зелень деревьев - все передает свежесть весеннего дня.

Коллекция фламандской живописи XVII века составляет значительную часть музея. Среди ее шедевров в первую очередь необходимо назвать «Аллегорию плодородия» Иорданса, огромное полотно, уже издали привлекающее к себе своей красочностью и праздничным настроением. Картина выполнена Иордансом вместе с Франсом Снейдерсом, написавшим роскошный натюрморт из плодов и фруктов. В аллегорической композиции действуют мифологические персонажи - сатиры, которых обычно изображают в виде людей, но с козлиными ногами и рожками на голове. Один из сатиров держит рог изобилия, ему помогает молодой парень, присевший на корточки и тщетно пытающийся рассмешить пригорюнившуюся нимфу, в которой нетрудно узнать молоденькую крестьянку.

Давид - знаменитый художник Франции, глава революционного классицизма, чьи исторические полотна сыграли огромную роль в пробуждении гражданского сознания его современников в годы, предшествовавшие Французской буржуазной революции. Большинство предреволюционных картин художника было написано на сюжеты из истории Древней Греции и Рима, но революционная действительность заставила Давида обратиться к современности и в ней найти героя, достойного быть идеалом.

(Французская Фландрия). Язык - нидерландский (подробнее см. нидерландский язык в Бельгии). В быту фламандцы общаются в зависимости от ситуации и степени владения носителя языка литературной нормой на диалектах нидерландского, представленных во Фландрии, на литературном языке или на промежуточных между литературным языком и диалектом вариантах.

По языку и культуре ближе всего к голландцам .

Энциклопедичный YouTube

1 / 2

✪ Нидерландский (голландский, фламандский) язык | Елена Кундера | The Dutch language | Eng subs

✪ Подробный анализ конструкции: фламандский натюрморт. Надежда Ильина

Субтитры

Этногенез и история

Этнически фламандцы - в основном потомки германских племён франков , батавов , саксов и фризов . В состав фламандского этноса влились также кельтские племена белгов , жившие на этой территории до франкского нашествия и ассимилированные франками. Как этнос сформировались в XVII - XIX веках. В средние века территория современной Бельгии была поделена на разрозненные княжества: Фландрия , Эно (Генегау), Брабант , Намюр, Лимбург, Люксембург , Камбре, Турне, епископство Льеж. Частично они подчинялись Франции, частично Германии .

Затем история Бельгии связана с историей Нидерландов (см. Голландцы). Эти земли в XV веке перешли от герцогов Бургундских к Габсбургам , то есть вошли в состав Германской империи. Поскольку императоры Германии путём династического брака стали испанскими королями, то Нидерланды (а в их составе и Фландрия) были подчинены Испании . При Филиппе II , короле Испании, началась ожесточённая борьба жителей Нидерландов против иноземного гнёта, и Северные Нидерланды добились свободы, образовав Республику Соединённых провинций . Южные Нидерланды (будущая Бельгия) остались испанским протекторатом. В 1714 году они перешли к Австрии, в году под влиянием Французской революции произошла Брабантская революция , область была включена в состав Франции. После Наполеона её присоединили к Нидерландам.

Официальные языки в Бельгии - нидерландский, французский и немецкий, однако ни один из них не обладает официальным статусом на всей территории страны. По-немецки говорят почти исключительно в восточной части Бельгии, которая раньше (до Первой мировой войны) принадлежала Германии. Брюссельский столичный регион , который со всех сторон окружён территорией Фламандского региона , официально пользуется французским и нидерландским языками. Ввиду двуязычия страны названия некоторых населённых пунктов и других географических объектов имеют по два варианта: Mons - Bergen, Namur - Namen, Courtrai - Kortrijk , Louvain - Leuven , Liège - Luik, Gand - Gent , Ostende - Oostende , Anvers - Antwerpen , Audenarde - Oudenaarde , Bruges - Brugge , Malines - Mechelen .

Символика

Национальным символом фламандцев является флаг с изображением чёрного льва на жёлтом фоне, с белой окантовкой и красными когтями и языком. Он появился при Филиппе Эльзасском, графе Фландрии с 1162 года. При герцогах Бургундских он использовался в гербе, а при создании Соединённых Нидерландов стал символом Восточной Фландрии. Флаг не является государственным, это - символ фламандских националистов.

Хозяйство и быт

Бельгия - высокоразвитая индустриальная страна. Самостоятельное население занято в промышленности, торговле, сфере обслуживания, сельском хозяйстве. Основные отрасли промышленности - машиностроение, металлургия, строительство. Направление сельского хозяйства - мясо-молочное животноводство, овощеводство и производство зерна.

Транспорт - густая сеть железных дорог, морское судоходство, автомобильный транспорт. Население живёт практически полностью в городах, в настоящее время традиционные сельские дома и усадьбы остаются лишь в этнографических заповедниках. Традиционное поселение - хутор . Тип дома - т. н. дом с длинным фронтоном, объединяющий жильё и хозяйственные помещения в одну длинную постройку. В отличие от валлонского дома фламандский оштукатурен и окрашен в белый, жёлтый или розовый цвет. Характерны украшения конька крыши в виде лебединых голов.

Традиционная одежда сходна с голландской. У женщин это - рубашка и кофта, тёмный корсаж , несколько юбок, фартук, большая цветная или клетчатая шаль, чёрный шёлковый платок с бахромой, кружевные чепцы.

Традиционная пища: овощные, крупяные блюда, солёная рыба, преимущественно сельдь, куриная похлёбка. По праздникам выпекаются пироги и булочки.

Семьи более многодетны и патриархальны, чем у валлонов. Взрослые дети живут обычно с родителями. В городах сохраняются средневековые гильдии и клубы .

Из ремёсел издавна славятся производство тонких льняных тканей, фламандских кружев, обработка металла.

Искусство и культура

До конца XVI века искусство Нидерландов и Фландрии составляло единое целое. Территория, включающая сегодня Нидерланды, Бельгию и Люксембург, иначе говоря, Бенилюкс, называлась Старые Нидерланды, и была едина. Затем, в силу вышеописанных политических событий, провинции разделились. В XVII-XVIII веках Фландрия стала называться Южными, Испанскими, а позже - Австрийскими Нидерландами, а искусство - фламандским, а ещё позже, с образованием нового государства, Бельгии, бельгийским.

В архитектуре Фландрии от предыдущего периода, общенидерландского, сохранились романские и готические памятники, ратуша и муниципальный музей в Брюсселе на Гранд-плас, церковь Св. Бавона в Генте, городская Башня (Белфорт) в Брюгге и др. Фландрия была в XVII веке одним из ведущих центров парадного стиля

Ведь чем кажется Бельгия нашему человеку, который никогда там не был? Да практически ничем - так, крошечный клочок земли где-то между Францией и Голландией, страна, смехотворными размерами которой мы почему-то привыкли измерять самих себя: мол, на территории нашей России свободно разместилось бы столько-то тысяч ваших Бельгий! Однако, как известно, размер далеко не всегда имеет значение.

Да, Бельгия маленькая. Не просто маленькая, а одна из самых маленьких стран в Европе, зато здешняя плотность населения - одна из самых плотных на свете. Согласно официальным данным на квадратный километр Бельгии приходится около 350 человек, что представить себе довольно трудно - как же такая толпа может разместиться на одном километре, пусть даже квадратном? На самом деле не очень понятно, как это бельгийские специалисты насчитали у себя такую плотность, ведь практически все маршруты по стране проходят среди обширных и пустынных полей и лугов, на которых, кроме живописных и невероятно холеных коров, не встречается ни души.

Видимо, потому, что почти все бельгийцы - горожане: в сельской местности живет что-то около 3 % 11-миллионного населения страны. Впрочем, несмотря на это в городах особой давки не наблюдается - народу на улицах, конечно, много, но толкутся-то среди достопримечательностей в основном отдыхающие. Продвинутые туристы со всего мира уже давно оценили Бельгию - страну маленькую, но удивительную.

Совсем недавно (по историческим меркам) ее вообще не существовало, по крайней мере, в качестве независимого, самостоятельного государства. Когда-то в здешние края проникли вездесущие кельты, среди которых затесался народец, носивший имя "белги". И когда сюда добрались римляне, они назвали свою новую провинцию Бельгикой. Затем землю захватили франки и внедрили среди местных людей христианство. Ну а потом маленький народ принялся то и дело переходить из рук в руки: побыл он и французским, и испанским, и нидерландским. И только в 1831 году Бельгия заявила о своей независимости от окружающего мира, обзавелась собственным королем Леопольдом I и принялась жить, как все приличные страны того времени. А через полвека, забыв о собственном недавнем подчиненном положении, завела себе колонии в Африке, с которыми благополучно рассталась в 60-х годах прошлого века и о которых теперь напоминает лишь традиционное для Европы число прорвавшихся в бывшую метрополию африканцев, торгующих здесь солнцезащитными очками и совсем настоящим "ролексом" за 20 евро.

Два народа
Знаменитое выражение "одна страна - один народ" не про Бельгию. Главных народов здесь два: валлоны и фламандцы. Первые говорят по-французски (вернее, на диалектах, но на классическом французском тоже умеют), вторые беседуют на голландском (то есть, конечно, на его диалектах, но, если надо, смогут и на правильном нидерландском). В принципе, в каждой бельгийской деревне - свой способ общения, свои словечки и свой говор, так что часто между соседями может случиться легкое взаимонепонимание. Живут валлоны и фламандцы рядом (куда же им деваться на такой территории-то!), но большой любви между ними нет и в помине. А есть довольно сильная антипатия, которой мешает бурно вырваться наружу разве что европейская привычка к толерантности. Впрочем, по-тихому неприязнь выражают все кому не лень: например, во Фландрии народ демонстративно не говорит по-французски, а в Валлонии - по-фламандски. На обоих языках весело щебечет разве что Брюссель - столица, населенная представителями обоих народов. Однако километрах в 30 от этого продвинутого города о существовании языка-конкурента вообще ничего не напоминает, и даже дорожные указатели на нем не дублируются.

Причина столь прохладного друг к другу отношения таится в глубине веков. Когда-то на территории Бельгии главными были франкоговорящие валлоны - у них и власть была, и богатство, так что фламандцы считали себя несчастными и обиженными. От обиды они принялись так усердно трудиться, что в конце концов у них произошел экономический бум, в то время как у расслабившихся валлонов случился экономический спад. Тем временем фламандцы, обрадованные состоянием своих финансов, принялись усердно размножаться, так что теперь их в Бельгии стало несколько больше, чем валлонов, к тому же очень много жителей Фландрии сумели добраться до высоких государственных постов... В общем, теперь обижаться пришлось уже валлонам. Дело дошло до того, что в маленькой мирной стране в 60-х годах XX века начали происходить различные беспорядки, ибо каждый народ искренне считал, что именно он подвергается жестокой дискриминации по национальному признаку. Ситуацию пришлось разруливать, разводя конфликтующие стороны по разным углам: страну поделили на две части, каждая из которых получила личные, говорящие исключительно на титульном языке министерства образования, культуры и экономики. Теперь Бельгия состоит из трех автономных частей: говорящей по-французски Валлонии, предпочитающей фламандский Фландрии и Брюсселя, в котором все перемешалось, так что отнести его к одной из фракций не представляется возможным. К тому же было бы нехорошо отдать столицу в чьи-то руки - второй народ немедленно вознегодует, так что пусть уж Брюссель будет ничей.

Посреди всей этой катавасии затесались еще и немцы. Правда, их мало, около 1 % населения, но это еще ничего не значит: немецкий язык в Бельгии считается официальным не меньше, чем французский или фламандский. А сами немцы хоть и входят в состав Валлонии, но некоторую самостоятельность тоже имеют. И хотя бы они ни на какую дискриминацию не жалуются. А может, и жалуются - просто очень тихо.

Столица на уик-энд
Брюссель - идеальное место для романтической поездки на уик-энд: он не просто красив, он великолепен. При этом город достаточно мал (обойти его можно пешком) и в то же время достаточно велик, чтобы не быть по три раза обследованным за день. Впрочем, если изучать Брюссель тщательно, то для него, боюсь, и недели не хватит.

Сердце бельгийской столицы расположено там же, где и у всех прочих городов Европы, - на главной площади, которая называется просто - Гран-Пляс, то есть Большая площадь. Кстати, она не так уж и велика. Да на нашей Красной таких Больших можно было бы разместить штук шесть, не меньше! Но опять же дело не в размерах. Сами брюссельцы утверждают, что их Большая площадь - самая красивая в мире. Не знаю, какова единица измерения степени красоты площадей (насчет самой красивой в мире я бы утверждать поостереглась), но то, что Гран-Пляс одна из прекраснейших на свете, - совершенно точно. Впрочем, ее наверняка хоть раз видели все люди земли: ведь именно на ней каждый август из разноцветных бегоний выкладывают гигантский ковер, о чем миру непременно сообщают по телевизору. И оно того стоит: старинная площадь с изумительным цветочным покрывалом - что может быть достойнее репортажа по ТВ?

А самое главное, что есть на Большой площади, - высоченная ратуша, увенчанная гигантским флюгером в виде архангела Михаила, побеждающего дракона. Ратуша хоть и хороша собой, однако выглядит немного странно, ибо ее башня торчит не из середины фасада здания, что было бы логично, а несколько сбоку. Существует даже легенда о том, что архитектор, когда увидел, какая ерунда у него вышла, забрался на ту самую башню и сиганул с нее вниз - типа так сильно огорчился. Впрочем, серьезные люди утверждают, что ничего такого не было, а башня выросла не там где надо просто потому, что ратушу строили в три этапа, и как-то так получилось, что одно крыло оказалось несколько длиннее второго. А архитектор вообще никуда не прыгал, жил себе спокойно до глубокой старости, продолжая строить разные другие башни.

Ратуша в качестве общественного здания благополучно функционирует до сих пор. Время от времени из ее дверей выходит бургомистр - не с какой-то там торжественной целью, а так, прогуляться, себя показать, на людей посмотреть. Говорят, не узнать его невозможно: во-первых, потому что он является людям, надев все свои регалии градоначальника, а во-вторых, потому что мало у кого есть еще такой большой живот (бургомистр вроде бы необыкновенно сильно любит пиво, и в результате этого глубокого чувства он в конце концов и стал мужчиной выдающегося телосложения). И вот выходит он на главную площадь, в руке - кружка пива, через плечо - лента, вид приветливый, и вступает в разговоры с прохожими, дабы узнать, всем ли довольны люди, нет ли у кого жалоб. Прямо не бургомистр, а Гарун аль-Рашид какой-то. Что самое обидное, лично я ничего такого не видела. Правда, когда местные узнавали, что на их большой площади я так ни разу и не встретила бургомистра, они все очень удивлялись: мол, как же так не встретила, он же все время там.

В общем, с бургомистром мне не повезло. Хотя, с другой стороны, зачем мне бургомистр? Какие у меня могут быть жалобы? То есть вообще-то их у меня много, но все они ни в коем случае не на город. Брюссель, по-моему, совершенно безупречен.

Писающий пижон
Прямо напротив ратуши стоит, наверное, самое удивительное здание площади - все такое ажурное, видимо, ужасно древнее. На самом деле это как бы готическое здание - самое юное на Гран-Пляс: его построили всего-то около 100 лет назад. И сделали это так здорово, что с тех пор к вычурному дому прилипло название "Дом короля". Ну, в смысле, оно такое красивое, что в нем не постеснялся бы поселиться и король. Правда, коронованная особа тут никогда не жила и сейчас не живет. В настоящее время здесь находится музей города Брюсселя, хотя Брюссель и сам весь как музей.

А вот те дивные дома, что стоят вокруг, настоящие, старинные, гильдейские. Гильдии в Брюсселе были богатые, и свои дома они старались строить такими, чтобы другие гильдии немедленно поумирали от зависти. В результате при желании мы могли бы часами изучать эти здания практически под микроскопом - гильдии прошлого не пожалели на них ни времени, ни денег, ни фантазии. Вот, например, Дом пекарей, оснащенный шестью фигурами, наверняка аллегорическими. Но теперь это большого значения не имеет, впрочем, одна из статуй уж точно символизирует хлеб: пекари все же строили. Дом лучников украшен золотым фениксом, Дом корабельщиков имеет фасад, представляющий собой корму парусника, к Дому галантерейщиков почему-то приделана статуя святого Николая, а в Доме пивоваров (здесь расположен музей самого, наверное, интересного бельгийского продукта) и сегодня варят пиво, правда, уже в целях развлечения туристов.

А еще тут есть Дом-лебедь, названный так в честь взирающей с фасада на мир птицы довольно крупных размеров. Когда-то здесь была гильдия мясников (странно - неужели они рассматривали прекрасных лебедей как объект мясной промышленности?), ну а потом тут какое-то время жил Карл Маркс. Чтобы далеко не ходить, классик любил обедать в расположенном в том же доме ресторане. И так все у него замечательно продолжалось, пока власти не спохватились и не попросили Маркса куда-нибудь уехать. Он и уехал, а ресторан и сейчас на месте, так что каждый желающий может отведать там чего-нибудь бельгийского и почувствовать себя автором "Капитала".

А вот с балкона вполне симпатичного Дома-звезды городской прокурор когда-то наблюдал за исполнением приговоров, так что место это было не слишком веселым. Тем более что неподалеку отсюда когда-то убили некоего национального героя, который, как довольно туманно сообщают гиды, боролся за права родного города. За что именно он ратовал, так и осталось невыясненным, но, видимо, права эти горожанам были нужны позарез. А раз так, то благодарная память о павшем герое и сейчас стучит в сердца брюссельцев: на стене здания в честь него установлен барельеф, представляющий собой того самого павшего героя и его верную собачку, как живую. Если последнюю потрогать - будет счастье. В результате песик отполирован до неземного сияния, да и сам герой отчасти тоже: правда, насчет него точных примет не существует, но на всякий случай народ поглаживает и его.

Как известно, символ Брюсселя - знаменитый писающий мальчик. И именно он оказывается единственным местным разочарованием: мальчик скандально мал, к тому же обнесен решеткой (спереть такую мелочь - как нечего делать, к тому же если все будут за него хвататься, то он в конце концов воссияет, как собачка павшего героя).

На решетке висит расписание, сообщающее всем заинтересованным лицам, когда и во что именно будет одет этот паршивец: у писающего мальчика нарядов как грязи, и самые прекрасные из них (в количестве около тысячи штук) хранятся в музее города Брюсселя.

Петр в кустах
Старый центр Брюсселя хорош тем, что здесь куда не сунешься, непременно наткнешься на что-то замечательное. Пара шагов от писающего мальчика - и вот вам, пожалуйста, церковь Нотр-Дам-де-ля-Шапель: мало того, что она самая старая в Брюсселе, ибо возведена в XI веке, так в ней еще и похоронен сам Питер Брейгель Старший, в свое время живший неподалеку. Крошечный парк Пти-Саблон обнесен изгородью, на столбах которой стоят маленькие бронзовые фигурки - средневековые ремесленники, представленные нам в количестве 48 разновидностей. Из общей картины славного небольшого городка несколько выбивается разве что Дворец правосудия - здание настолько гигантское, что это даже нелепо и противоречит здравому смыслу. И правда, зачем небольшой законопослушной стране здание, своими размерами переплюнувшее ватиканский собор Святого Петра? Говорят, архитектор в качестве образца для дворца взял древнеегипетские храмы. Оно и видно.

Зато с холма, на котором стоит монстр правосудия, открывается отличный вид на весь город. Именно отсюда можно полюбоваться знаменитым Атомиумом - ближе к этой супермодели кристаллической решетки железа подходить смысла нет: произведения такого рода почему-то издалека смотрятся куда привлекательнее, чем вблизи. И чем они есть на самом деле.

Еще буквально несколько шагов - и вот вам королевский дворец, милый, но ничего особенного. Зато рядом с ним есть парк Варанд, приятный тем, что в его пышных кустах таится любовно выполненный памятник нашему Петру I - царь в Брюсселе бывал и, похоже, развлекался настолько пышно, что местные жители до сих пор находятся под впечатлением.

Маленький Брюссель под завязку забит музеями. А те в свою очередь под завязку забиты всякими сокровищами. Особенно это относится к Королевскому музею изящных искусств, чьи залы буквально ломятся от Мемлинга, Давида, разных Брейгелей, Йорданса, Рубенса и прочих арт-деятелей, обладание хотя бы одной картиной которых способно составить счастье любого уважающего себя музея.

Для утонченных ценителей модерна Брюссель - настоящий пир духа и рай на земле. На самом деле по зданиям в стиле ар-нуво проходят отдельные экскурсии, и это правильно: модерна здесь много, а подробное рассматривание череды причудливых зданий с их затейливыми решетками, перилами и лестницами отнимает столько времени, что ни на что другое сил уже не хватает.

Чукчи Европы
Впрочем, Брюссель очень добр к тем, кто обессилел в процессе осматривания города. Сколько кафе, сколько ресторанов, сколько вкусного - с ума сойти можно!

Самая главная бельгийская еда - картофель фри, мидии, приготовленные пятью миллионами разных способов, а на десерт - гофры (такие специальные вафли с мороженым, взбитыми сливками, фруктами и вообще с чем хотите). Те, кто ни на секунду не желает отвлекаться от процесса осмотра брюссельских красот, могут купить кулечек с картошкой или ту же вафлю. Для них же чуть ли не на каждом углу - тележка, с которой продают вареных улиток-эскарго: три евро за десять штук. Обед - не обед, но вполне полноценный перекус. Этим, конечно, местная еда не исчерпывается. Главное здесь - бельгийский вариант украинского сала и борща или английской фиш энд чипс. Соседи-французы за такие кулинарные пристрастия над бельгийцами посмеиваются и обзывают их фритами (в честь картошки фри), но последним на то наплевать, тем более что в их кухне полным-полно блюд гораздо более изощренных, чем скромные мидии. Взять хоть угря, приготовленного с травами, - это же не еда, а песня или даже поэма!

А вообще Бельгия для французов почему-то стала самым главным объектом насмешек, так что те анекдоты, которые у нас рассказывают о чукчах, во французском варианте повествуют о бельгийцах. Что не совсем понятно: на самом деле у нас мало кто (кроме Абрамовича) когда-нибудь видел живого чукчу, поэтому про него мы можем напридумывать все что угодно. Но бельгийцев-то французы знают прекрасно, и ничего особо смешного или нелепого в этом народе лично я не вижу.

Возможно, над бельгийцами французы смеются из зависти, потому как последние не умеют делать пиво. Вино - да; бельгийское вино французскому аналогу и в подметки не годится. Зато бельгийское пиво - оно такое, что его готовы пить даже те, кто в принципе хмельной напиток на дух не переносит.

Пивные реки, шоколадные берега
Сколько в Бельгии разновидностей пива - никому, наверное, не известно. Их точно больше 400 сортов (по другим сведениям вообще 500), так что, если задаться целью перепробовать их все, нужно положить на это очень большой кусок своей жизни.

Бельгийцы говорят, что у них такое потрясающее пиво в основном потому, что исключительно на территории их страны живет некая замечательная бактерия. Причем обитает она только на старых черепичных крышах, откуда постоянно падает в ждущий ее пивной полуфабрикат. Маленькая бедная бактерия в пиве, конечно, тонет, но ее смерть способствует процессу естественной ферментации. Ну а то, что происходит с пенным напитком дальше, зависит только от фантазии производителей.

Пиво в Бельгии настолько разное, что даже странно, как все эти непохожие друг на друга напитки могут называться одним словом. Ну что может быть общего у плотных, темных, крепких траппистских монастырских сортов, бьющих в голову посильнее, чем шампанское, с легким вишневым, клубничным или даже банановым напитком, выглядящим так невинно, что впору предлагать его даже младенцам (на самом деле так поступать, конечно, не надо)? Ничего между ними общего нет, кроме названия их родового имени - "пиво". Ну а еще того, что хоть они такие разные, и то, и другое, и третье по-своему прекрасно и неповторимо. В общем, Бельгия - страна, по которой уместно отправляться в пивной тур. Причем, что приятно, во вре""мя такого путешествия даже не придется особо много перемещаться, ведь большинство лучших сортов пива можно попробовать, не выходя за пределы главной городской площади Брюсселя, в одном из десятков кафе и ресторанов, окружающих ратушу по периметру.

В одном из таких кафе мне попалось пиво с шоколадным вкусом. Если воспринимать его как пиво, то оно довольно странное, а если думать о нем как о некоем шоколадном напитке, то вполне ничего себе вещица. Впрочем, в Брюсселе не стоит ограничивать себя шоколадными суррогатами. Все-таки Бельгия - это еще и страна шоколада, о чем свидетельствуют мириады шоколадных магазинчиков, больше похожих на музеи. Из шоколада здесь готовы изваять буквально все - от макета ратуши до писающего мальчика как в натуральную величину, так и раз в пять больше. А пару лет назад здесь сделали шоколадного динозавра весом в четыре с половиной тонны! Жаль только, что ничто шоколадное не вечно. Непременно съедят и динозавра, и писающего мальчика, и ратушу...

ИАА «Центр Льва Гумилева» начинает публикацию наиболее интересных работ по анализу системных этнополитических конфликтов современности. Сегодня мы представляем вам работу, выполненную по материалам проектной группы WORKSHOPCON при ТНУ им. В. И. Вернадского.

Бельгийский этнический конфликт представляет собой валлно-фламандское противостояние, которое возникло на основе языкового фактора еще в середине XIX веке.

Итак, давая краткую характеристику данному конфликту, во-первых, необходимо отметить сосуществование на территории бельгийского государства двух больших этнических групп: нидерландоговорящих фламандцев и франкоговорящих валлонов. Валлоны – этническая группа общей численностью 4 млн. 100 тыс. человек. Фламандцы – народ германской языковой группы, потомки франков, саксонцев и фризов. Общая численность – 7 млн. 230 тыс.

На момент приобретения Бельгией независимости (1830) единственным государственным языком являлся французский, хотя, как и в настоящее время, численность фламандцев превышала численность валлонцев. Естественной же реакцией на этот языковой «перекос» являлось то, что уже в 1847 году возникает фламандское культурное движение, требовавшее языкового равенства фламандского и французского языков. Результатом деятельности которого являлось внесение изменений в конституцию: в 1963 году в Бельгии официально закреплено двуязычие.

Впоследствии была реформирована и политическая система: в рамках государства были сформированы два типа субъектов федерации – культурные сообщества (фламандское, валлонское и немецкое) и экономические регионы (Фландрия, Валлония и Брюссель).

Однако, ситуация в Бельгии не сводится исключительно к языковому противостоянию между Севером (Фландрия) и Югом (Валлония). Фактором, усиляющим конфликтный потенциал, можно считать и наличие дисбаланса в социально-экономическом развитии. До середины ХХ в. Валлония фактически «кормила» Фландрию, обеспечивая львиную долю национального продукта Бельгии. После второй мировой войны Север и Юг поменялись ролями. Фландрия превратилась в локомотив экономики страны, а Валлонию захлестнула волна безработицы. В результате усилилось недовольство со стороны фламандского населения, катализировав тем самым сепаратистские настроения.

Таким образом, на сегодняшний день ситуация складывается так, что Бельгия, разрываемая фламандским национализмом, находится на грани распада.

«Бельгийская проблема». Хронология.

1830 — провозглашение независимости Бельгии.
1847 — возникновение фламандского культурного движения, требовавшего языкового равенства фламандского и французского языков, «превозносившее фламандское прошлое и его славные исторические традиции».
1898 — принят закон, подтверждавший принцип «двуязычности» (но не равенство языков).
1920-1930-х гг. – ратификация ряда законов, устанавливающих равенство фламандского и французского языков.
? XX в. — «демографический бум рождаемости» на севере, способствующий увеличению доли фламандцев в структуре населения Бельгии.
50-60-х гг. XX века — усиление фламандского сегмента в хозяйственном комплексе страны.
1968 – Лувенский кризис: кризис в отношениях двух разноговорящих групп населения, который едва не привел к распаду страны. Причиной стал языковый конфликт: политики не могли договориться, на каком должно вестись преподавание в Лувенском университете. Конфликт удалось остановить посредством последующих конституционных реформ.
1970 г. — первая ревизия конституции страны. В ней законодательно закреплено существование трех общин: фламандской, франкофонной и германоязычной (все три языка стали государственными) и трех регионов: Валлонии, Фландрии и Брюсселя. Однако границы этих регионов не были определены.
1971 — общины получили широкие культурные права. На первом этапе общины получили культурную автономию. Однако компетенция регионов в экономической сфере оказалась незначительной. Что самое важное, лидерство Фландрии, уже состоявшееся в области экономики, не было закреплено в политической области.
1980 — была вторично пересмотрена конституция. Фландрия и Валлония получили статус автономии. Дополнительные поправки к конституции незначительно расширили финансовые и законодательные полномочия регионов. Затем последовало создание двух региональных ассамблей, формировавшихся из существующих членов национального парламента от избирательных округов в соответствующих регионах.
1989 — Брюссель получил права региона. Там была создана региональная ассамблея и правительство. Однако парламенты регионов формировались из депутатов национального парламента из соответствующих регионов. Следовательно, они не удовлетворяли требованиям автономии валлонской и фламандской сторон.
1993 – подписание Сен-Мишельских соглашений ведущими политическими группировками фламандцев и франкофонов. Они были закреплены в Конституции Бельгии 1994 г., статья 1 которой гласит: «Бельгия - федеративное государство, состоящее из сообществ и регионов».
Осень 2007 – 2008 – правительственный кризис в Бельгии, вызванный итогами общенациональных парламентских выборов, в результате которых победу одержала Христианская демократическая и фламандская партия во главе с Ивом Летермом (один из наиболее последовательных и влиятельных националистов). Причиной кризиса стало стремление ХДФ к дальнейшей автономизации Фландрии (уменьшение отчислений Фландрии в федеральный бюджет, расширение языковых границ фламандского сообщества и.т.д.), что негативно было встречено, как представителями валлонских политических сил, так и представителями общегосударственных структур.

Стороны конфликта.

Первичные стороны:

А) Фламандское националистическое движение:

Вдохновленные идеями культурно-исторического и политического реванша представители фламандского националистического движения (в лице правых фламандских партий, наиболее влиятельной из которых является Фламандский интерес («Влаамс беланг») Филиппа де Винтера с опорной базой в Антверпене, также все более склоняются к принятию аргументов правых фламандцев — «центристы», Новый Фламандский Альянс (Nieuw-Vlaamse Alliantie), утвердив себя в качестве монопольно доминирующей политической силы во Фландрии и преобразовав под себя ее политическое и культурное пространство, активно продвигают антиваллонские и сепаратистские идеи в масштабах всей Бельгии, представляя собой тем самым наиболее активного субъекта рассматриваемого этноконфликта.

Б) Валлонское националистическое движение:

Движение франкофонов Бельгии (ведущей партией которого является Демократический фронт франкофонов) заметно уступает своим фламандским конкурентам в политической силе и пассионарности и не в состоянии выдвинуть и противопоставить экспансивному национализму ясную стратегию как общебельгийского строительства, так и защиты культуры, языка и идентичности франкофонов.

Особенностью многолетнего противостояния этих сторон является то, что, несмотря на возникающие кризисные ситуации, конфликт не приобретал насильственной формы. Представители обоих полюсов конфликта делают акцент на мирное решение проблемы.

Вторичные, третичные стороны:

Специфичной чертой «бельгийского конфликта» является противоречивость, с точки зрения, его оценки субъектами, заинтересованными в его разрешении.

С одной стороны предполагаемый распад Бельгии, и таким образом усиление национально-культурных идентичностей в ущерб национально-государственным – естественный результат развития Европейского Союза и поощряемой им политики регионализации. Усиление центральной власти ЕС происходит за счет параллельного ослабления национальных государств, их дробления, как видно на примере Бельгии – вплоть до их распада.

С другой стороны, предполагаемый распад Бельгии может устроить далеко не все страны Евросоюза, многие из которых сталкиваются с проблемами этнического национализма. В частности, Испания, Франция, Великобритания едва ли будут рады новому примеру самоопределения регионов. Особенно после косовского прецедента. В конце концов, само объединение Европы шло по образцу Бельгии, а значит, бельгийский раскол сильно ударит и по имиджу ЕС.

Нельзя не отметить и вероятность вовлеченности в «бельгийский конфликт» и соседних государств:

Во-первых, Германии, так как при возможном решении валонно-фламандского противостояния путем сепарации, встает вопрос о статусе немецкоязычных регионов Бельгии. В настоящее время они входят в состав Валлонского административного округа. Однако бельгийские немцы имеют свое Немецкоязычное сообщество, у которого есть собственные парламент и министерство. Теоретически данная область может стать еще одним «карликовым государством» Европы. А может поставить вопрос о воссоединении с ФРГ. В последнем случае Берлин получает шанс вернуть потерянный после Второй мировой войны регион. Но это нарушает условия Московского договора 1990 года, в рамках которого Германия обещала не расширяться после воссоединения ГДР и ФРГ. Европейские страны могут вспомнить свои страхи перед «немецким экспансионизмом».

Во-вторых, Нидерландов, что связано с тем, что население южных нидерландских городов Дордрехта и Роттердама чувствует себя ближе к фламандскому населению Антверпена, чем к голландцам Амстердама. Нельзя исключать, что провозглашение независимости Фландрии вызовет всплеск фламандского сепаратизма в Нидерландах.

В-третьих, Франции. Валлонский административный округ Бельгии включает в себя пять франкоязычных провинций. С упадком угольной и металлургической промышленности он давно превратился в дотационный регион. Основной статьей доходов является туризм в Арденнах и исторических городах. Вполне возможно, что в Валлонии появится движение за воссоединение с Францией, которого так опасались бельгийские политики XIX века.

Таким образом, мы можем констатировать, что от решения валлоно-фламандского конфликта на прямую зависит не только судьба Бельгии как государства, но и стабильность «европейского организма» в целом.