Дизельная подводная лодка с 80. Дневник среднестатистической женщины. Эмоции бьют через край

27 января 2011 года все, кому небезразлична история нашей страны, отметили очередную годовщину окончательного снятия блокады Ленинграда. К величайшему сожалению, с этим светлым днём связана и другая дата - печальная.

Ровно 50 лет назад погибла подводная лодка «С-80» со всеми находившимися на борту людьми.

О том, что в шестидесятые годы погибла одна из подводных лодок нашего флота, я узнал ещё в детстве, живя в посёлке Ягельная (теперь - город Гаджиево) Мурманской области.

В те времена к сохранению всего, что могло составлять военную и государственную тайну, относилась с ответственностью большая часть населения нашей страны, однако, в военных городках, где жили семьи подводников, разговоры о гибели лодки всё-таки осторожно велись.

В дошкольном возрасте я, помнится, высмеял Вову Денисова, своего приятеля, за рассказ о том, что их знакомый «на подводной лодке утонул». Первая моя реакция - «Не может такого быть!»

Из городка хорошо просматривалась вся бухта Ягельная, до кораблей было рукой подать - около километра, все мальчишки посёлка тогда свободно лазили по пирсам, ловили с них рыбу и детально рассматривали нашу военную технику. Самых счастливых отцы водили на свои подводные лодки на экскурсию. Мы видели, как каждый день одни наши лодки выходят в море, другие благополучно возвращаются, и по-другому не бывает.

Я сказал Вове: «Ты что, совсем тёмный? Подводные лодки не тонут, они только погружаются, а потом всплывают». Тот возразил: «Иногда тонут. Вот и эта подводная лодка утонула, а потом все смотрят - по волнам плывут пилотки матросов, а впереди - фуражка командира».

Летом 1969 года я услышал разговор отца с его давним другом и однокашником по училищу, Геннадием Ивановичем Каймаком (бывшим командиром подводной лодки «К-102», единственной в мире, которая фактически стреляла баллистической ракетой с ядерной головной частью).

Гена, ты слышал, на Севере лодку подняли.
- А, «восьмидесятку»…

Так я не только вспомнил свою давнюю беседу с приятелем, но и услышал уже что-то более конкретное.

Отец со мной, пока я не получил офицерских погон, никогда не разговаривал на темы, касавшиеся военной тайны. В детстве я узнавал разные подробности «не для огласки» (в том числе, касающиеся и отцовской подводной лодки) лишь от своих друзей, чьи родители были разговорчивее.

Вернулся, после своих летних каникул, в Оленью губу, куда мы недавно в очередной раз переехали, и побывал на свежей братской могиле экипажа.
Все жители нашего маленького посёлка были взбудоражены прошедшими только что похоронами и все их разговоры, так или иначе, возвращались к этой теме.

Вместе со всеми переживал и я. Было жалко не только погибших людей («68 мальчиков», как тогда печально сказал отец), не только их родственников, но ещё было чувство горечи и недоумения: как же так, ведь советская техника – самая лучшая в мире…

С тех пор я стремился узнать как можно больше и о самой подводной лодке, и о людях, погибших на ней. Эта тема до сих пор волнует меня.

Рассказы о том, почему и как погибла «С-80», в Оленьей губе передавались из уст в уста, постепенно обрастая леденящими душу подробностями, и правдоподобными, и совершенно фантастическими.

В период службы и после выхода на пенсию (особенно, когда появилась возможность черпать информацию из Интернета, а также после опубликования многих рассекреченных данных в открытой печати) я составил для себя более или менее правдоподобную картину тех трагических событий.

Впрочем, на право истины в последней инстанции не претендую…

Подводная лодка «С-80» (заводской номер 801) была заложена на заводе «Красное Сормово» в городе Горьком (Нижний Новгород) 13 марта 1950 года по проекту 613. Спуск на воду состоялся 21 октября того же года, приёмный акт был подписан 2 декабря 1951 года.

При разработке проекта 613 советские конструкторы использовали опыт немецких кораблестроителей. Не так уж мало технических решений было позаимствовано с подводных лодок ХХI серии. В частности, были скопированы горизонтальные стабилизаторы, а также обводы лёгкого корпуса (за исключением верхней палубы, которая у советских лодок сузилась и превратилась из решётчатой деревянной в цельнометаллическую).

Смысл именно таких обводов выяснился позже, в 1956 году, при испытании на Каспии подводной лодки «С-328».

Как рассказывал отец, который был первым командиром этой подводной лодки, в надводном положении при развитии дизелями полных оборотов вдруг резко изменилась картина волнообразования: возникшие вследствие движения лодки достаточно высокие поперечные волны исчезли, погасив друг друга, и осталось только по одному буруну, под носом и за кормой. Та часть мощности машин, которая расходовалась на образование волн, высвободилась, и скорость хода заметно возросла.

К сожалению, на дизельных подводных лодках наши конструкторы не скопировали у немецких хорошо развитую систему ветроотбойников на рубке. По воспоминаниям тех, кому доводилось ходить в море на построенных в Германии подводных лодках, там можно было стоять на мостике в парадной фуражке, курить сигару и не опасаться, что пепел сдует в глаза, а головной убор улетит за борт. Все те, кто на ходу в свежую погоду стоял на мостиках наших субмарин, никогда не забудут своих ощущений.

Конечно, к спартанским условиям нашим подводникам не привыкать, но можно было хоть в этом вопросе несколько облегчить людям суровые условия их службы.

Увы, не все идеи немецких конструкторов оказались полезными. Известно, что в конце войны немцы отчаянно форсировали темпы строительства своих подводных лодок, пытаясь восполнить растущие потери. Отчасти им удалось сделать это за счёт упрощения и удешевления конструкции.

В том числе, в системе погружения и всплытия немцы отказались от кингстонов цистерн главного балласта (ЦГБ), и цистерны стали шпигатными, а воздушные подушки в них удерживались только с помощью закрытых клапанов вентиляции. Несомненные выгоды от внедрения этого технического решения, в ряде случаев, обернулись для наших подводников тяжёлыми последствиями.

Одним из новшеств, которые пришли на лодки 613 проекта с немецких кораблей, явилось устройство для работы дизеля под водой (РДП). Немцы называли его словом «шноркель» (или «шнорхель»). Существует мнение, что РДП- чисто немецкая разработка, однако, это не совсем так. Есть данные, что идею этого устройства предложил ещё в самом начале ХХ века капитан 2 ранга Н.А. Гудим, командир русской подводной лодки «Акула».

«Шноркель» был установлен на многих подводных лодках Кригсмарине, он давал возможность длительно двигаться в подводном положении под дизелями, не расходуя ёмкости аккумуляторных батарей. Наши конструкторы улучшили «шноркель»: они сделали воздушный тракт выдвижным телескопическим, а не заваливающимся, и разнесли воздушный и газовый тракты друг от друга дальше, чем это было сделано на немецких подводных лодках.

Прочный корпус подводных лодок проекта 613, впервые в практике отечественного подводного кораблестроения, был изготовлен из только что освоенной тогда стали марки СХЛ-4 (или 10 ХСНД) с пределом текучести 40 кг/кв.мм. Он был разделён на 7 отсеков. 1, 3 и 7 отсеки являлись отсеками - убежищами.

«С-80» в период с июля 1957 по апрель 1959 года прошла усиленный ремонт с модернизацией под проект 644. Без изменений после этого остался разве что только прочный корпус лодки.

Теперь в глаза сразу бросались новые черты, которые приобрела «С-80»: на носу появилась маленькая обтекаемая двухэтажная башенка из нержавеющей стали, в которой размещались антенны гидроакустических станций «МГ-15» и «Свет-М». Другой стала форма ограждения рубки (ввиду установки нового выдвижного устройства системы «Лира-П»).

А главное - в районе верхней палубы появились два контейнера крылатых ракет комплекса П-5 с газоотводами. Конечно, вид корабля стал от этого более грозным и внушительным, хотя, поначалу, это дополнение к привычному для глаза моряка облику подводной лодки 613 проекта казалось нелепым и чужеродным.

Очень многое изменилось на лодке после ремонта. Например, одна из цистерн главного балласта (ЦГБ № 5) теперь была выполнена прочной для обеспечения компенсации отрицательной плавучести при затоплении одного из ракетных контейнеров. Конструктивно была обеспечена возможность не только обычного, но и форсированного продувания ЦГБ № 5 в случае аварии.

Время продувания этой цистерны в аварийном режиме на глубине 130 м (достаточно большой!) - составляло лишь 55 секунд - такого хорошего средства борьбы за подводную непотопляемость не было на подводных лодках проекта 613.

Увы, осталась одна черта, отличавшая именно эту лодку от других подводных лодок 613 проекта и других проектов, созданных на этой базе: внутренний диаметр воздухопровода РДП на «С-80» был увеличенным и составлял 450 мм. Возможно, это усугубило аварийную ситуацию на лодке в последнюю для неё ночь…

С 15 февраля по 26 августа 1959 года лодка проходила швартовные испытания - сначала в Горьком, а затем в Северодвинске. Заводские испытания длились с 27 августа по 15 ноября того же года. Начавшиеся сразу же после заводских государственные испытания завершились 15 января 1960 года.

В этот период, помимо всего прочего, были произведены стрельбы четырьмя ракетами и при глубоководном погружении испытаны на герметичность пусковые контейнеры.

В 1960 году лодка своим ходом перешла к новому месту базирования на Северном флоте - в бухту Ягельная, и вошла в состав 212 бригады 8 дивизии подводных лодок Северного флота. Экипаж отработал все положенные согласно существовавшим тогда руководящим документам курсовые задачи, и в декабре по достигнутому уровню боевой подготовки «С-80» стала кораблём первой линии.

В конце января 1961 года «С-80», которой был присвоен бортовой номер 552, вышла в море для отработки задач боевой подготовки в полигонах Северного флота. По штату экипаж состоял из 56 человек (из них 10 офицеров), фактически на борту находилось 68 подводников (15 офицеров, 16 старшин, 37 матросов). Командовал подводной лодкой капитан 3 ранга Ситарчик Анатолий Дмитриевич.

27 января 1961 года в 01.32 лодка затонула практически на меридиане маяка Русский в точке с координатами: 70° 01" 23" северной широты, 36° 35" 22" восточной долготы.

Почти через 40 лет после гибели «С-80» всего лишь в 32 морских милях (около 59 километров) к юго-востоку от этого места лёг на грунт атомный подводный ракетный крейсер К-141 («Курск»)…

На борту «С-80» среди прикомандированных к её экипажу был капитан 3 ранга Николаев В.А. - командир однотипного корабля, который ещё предстояло построить.

По плану командования вместо него в море должен был выходить командир другой подводной лодки 644 проекта, которую скоро уже предстояло принять от промышленности. Однако Николаев уговорил его остаться на берегу: «Ты скоро и на своей лодке наплаваешься, дай лучше отработаться мне».

Среди матросов и старшин также было немало дублёров, в том числе и учеников. На этот выход крылатые ракеты в контейнеры не загружались, а в торпедных аппаратах находились торпеды (из них несколько боевых).

Последнее донесение с «С-80» поступило около 00.30 27 января. В нём сообщалось о погоде в районе, в котором находилась лодка. В предыдущем донесении, полученном с «С-80» 26 января, командир корабля докладывал о выполнении плана боевой подготовки и запрашивал «добро» на переход в базу. Разрешение было передано, но связь с лодкой была потеряна.

«С-80» в свежую погоду (волнение моря - 5-8 баллов) при температуре воздуха минус 5 градусов совершала утомительный надводный переход в полигон.

Даже обычную «эску», не подвергшуюся подобной кардинальной модернизации, качало бы на такой волне достаточно сильно, не говоря уже о лодке с двумя громоздкими и тяжёлыми пусковыми контейнерами в верхней части корпуса.

Позже, после подъёма корабля, медики установят, что желудки практически всех членов экипажа были пустыми: видимо, дело было не только в том, что люди укачались, но и в том, что качка мешала полноценному приготовлению пищи. Косвенно это было подтверждено следующим фактом: после погружения все конфорки электроплиты на камбузе работали на максимальной мощности - именно в таком положении остались их переключатели.

И вот состоялось долгожданное для всех людей на борту погружение. Лодка пришла на перископную глубину, встала под РДП, после чего была объявлена боевая готовность №2 подводная. Качка несколько уменьшилась, а люди, стоявшие на мостике, получили возможность переодеться в сухое бельё и обогреться.

Были подняты: шахта РДП, штыревая антенна радиосвязи, а также перископ и антенна РЛС для наблюдения за надводной и воздушной обстановкой. Левый дизель работал на винт, правый - на электродвигатель в режиме генератора. Внезапно (возможно, на циркуляции,- вертикальный руль остался переложенным влево) рулевой-горизонтальщик не сумел удержать глубину, и лодка начала проваливаться.

Возможно, по ряду причин уход с перископной глубины не был вовремя замечен. Офицер, который вёл визуальное наблюдение, в условиях ночной видимости мог не сразу обнаружить уход топа перископа под воду.

Возможно, непосредственно в момент аварии вахта на РЛС была закрыта, поэтому никакого доклада не поступило и от радиометриста.

Рулевой о своём промахе мог и не доложить, пытаясь устранить его самостоятельно, а два офицера БЧ-5, находившиеся в это время в центральном посту, из-за сильного утомления, возможно, заметили провал по глубине с опозданием.

Естественно, люди на ГКП знали, что устройство РДП снабжено поплавковым клапаном, препятствующим затоплению лодки при внезапном уходе выдвижного устройства под воду, поэтому они могли воспринять возникший скачок давления в прочном корпусе как признак срабатывания этого клапана при накрытии РДП волной, и своевременно не насторожились.

К сожалению, клапан подачи горячей воды по специальному трубопроводу для обогрева поплавкового клапана оказался закрытым; поплавок из-за постоянно попадающих брызг обмёрз и остался на месте…

Столб забортной воды диаметром 450 миллиметров устремился в пятый, дизельный, отсек со всё нарастающим напором. Воздухопровод открывался в нижнюю часть отсека, шум воды из-за грохота двухтактных дизелей 37Д не был слышен, поэтому дизелисты, как определили потом эксперты, обнаружили поступление воды только тогда, когда она начала разбрызгиваться вращающимися шинно-пневматическими муфтами.

Последовал доклад в центральный пост и в боевую рубку. В подобной ситуации руководящие документы требуют объявлять срочное погружение, как, очевидно, и сделали на погибшей лодке.

Из боевой рубки был опущен перископ. Дизелисты, выполняя команду, остановили дизеля, закрыли приёмные и отливные кингстоны системы охлаждения, а также приготовили обе линии вала к даче хода от электромоторов.

В это время в центральном посту специалист, который должен был дистанционно, с помощью гидравлики, перекрыть воздухопровод РДП, ошибочно переключил другой гидравлический манипулятор…

А вода продолжала всё интенсивнее поступать в пятый. В центральном посту, очевидно, посчитали, что воздухопровод перекрыт, и не попытались установить истинное положение его прочной захлопки с местного поста (в третьем отсеке). Очень скоро из-за нарастающего дифферента на корму даже это стало затруднительным, не говоря уже о возможности закрытия прочной захлопки вручную.

Ход электромоторами так и не был дан, и, хотя рулевой-горизонтальщик переложил горизонтальные рули на всплытие, инерции переднего хода для компенсации отрицательной плавучести не хватало.

Отрицательной плавучестью «С-80» обладала и до поступления воды через шахту РДП - в соответствии с «Инструкцией по управлению подводной лодкой проекта 644» в уравнительную цистерну был принят дополнительный балласт в количестве 5-8 тонн для предотвращения выбрасывания корабля на поверхность в условиях волнения моря – такое количество воды весьма ощутимо для средней лодки!
Принятый дополнительный водяной балласт в условиях возникшей позже аварийной ситуации уменьшил шансы «С-80» на спасение. А с увеличением дифферента и без того небольшая скорость переднего хода была быстро погашена.

Продувание цистерн главного балласта началось с опозданием, ЦГБ № 5 в аварийном режиме не продувалась (то есть продувалась как обычная ЦГБ, вместе с остальными), при этом, по мере увеличения глубины, воздушные подушки в ЦГБ, несмотря на непрерывный расход воздуха, расширялись незначительно.

Кроме того, с возрастанием дифферента воздух из ЦГБ частично стравился через шпигаты бескингстонных цистерн. (Спустя несколько лет бескингстонные цистерны главного балласта стали одной из главных причин гибели в Бискайском заливе нашей атомной подводной лодки «К-8»).

Тем временем поступление воды в дизельный отсек не только не прекратилось, но и резко увеличилось. Доклад дизелистов об этом, очевидно, привёл центральный пост в такое замешательство, что там, неправильно оценив чрезвычайно опасную для корабля ситуацию, отправили в пятый отсек командира БЧ-5 для выяснения обстановки на месте.

В эти секунды дизелисты, выполнив всё, что они должны были сделать, героически боролись с поступавшей водой. Они вручную пытались закрыть на воздухопроводе клапан большого диаметра, расположенный в их отсеке (так называемый «нижний гриб ПВД»). Его тарелка из-за большой площади даже теоретически не могла на такой глубине, на которую уже успела провалиться «С-80», быть закрытой руками людей.

Тем не менее моряки сверхчеловеческими усилиями пытались остановить поступление воды, и это им почти удалось! К сожалению, шток клапана, не рассчитанный на работу в подобных условиях, деформировался. Для полного закрытия клапана необходимо было сделать 11 оборотов, а подводники сумели сделать 8, пока один край перекошенной тарелки не упёрся намертво в металл…

Вскоре дизелисты погибли, так и оставшись в своём отсеке. Переборочная дверь между четвёртым и пятым оказалась отдраенной, и четвёртый отсек затопило мгновенно. Переборки между третьим и четвёртым, а также вторым и третьим отсеками были взрывообразно разрушены забортным давлением. Таким образом, на «С-80» сразу оказались затопленными 4 отсека, в которых погибло 44 подводника.

Подводники, находившиеся в первом отсеке, проявили отличную выучку. Увидев нарастание глубины и дифферента, а также обнаружив, что связь с центральным постом отсутствует, они со своей аварийной колонки ВВД подключили на расход баллоны командирской группы и начали продувать ЦГБ.
Очевидно, обнаружив по ряду признаков, что второй отсек быстро затапливается забортной водой, моряки дали воздух в свой отсек для подкрепления переборки. Кроме того, люди, находившиеся в первом, отдали носовой аварийно-сигнальный буй. Не их вина в том, что все принятые ими меры, увы, никому помочь уже не могли…

Личному составу шестого отсека не удавалось устранить фильтрацию воды через переборку между шестым и пятым, которая всё ещё выдерживала забортное давление, и они организованно перешли в седьмой отсек, задраив за собой переборочную дверь.

Люди, оказавшиеся в седьмом, также принимали все доступные им меры для борьбы за живучесть. Они тоже, как и их товарищи из первого отсека, продували ЦГБ, а также отдали кормовой аварийно-сигнальный буй.

Пока вода не ворвалась в шестой, а затем и в седьмой отсеки, подводники пытались организовать выход из затонувшей подводной лодки. Они отдраили нижнюю крышку кормового входного люка и опустили спасательный тубус. В отсеке на 14 человек приходилось только 10 изолирующих дыхательных аппаратов ИДА-51, из них 5 были приготовлены для выхода на поверхность.

Но попыток выйти ни один из четырнадцати не предпринимал. Возможно, никто не захотел даже попытаться спастись, покинув в отсеке друзей, оставшихся без ИДА. Правда, шансов на спасение практически не было: с такой глубины без помощи извне нельзя было выходить и с использованием более поздних, более совершенных дыхательных аппаратов…

Чуть позже вода через неплотности переборочных сальников и клинкетов вентиляции затопила шестой отсек, а затем ворвалась и в седьмой.

Людей, оставшихся в первом, ждала долгая и мучительная смерть. Время её наступление подводники отодвигали, используя аварийные запасы воды и пищи, патроны химической регенерации воздуха и сжатый воздух из торпед.

Затем через ничтожные неплотности в кормовой переборке отсека туда начали просачиваться газы из пузыря, образовавшегося под подволоком в затопленной части лодки, и стали оказывать на людей отравляющее действие.

Большие глубина и дифферент не давали подводникам никаких шансов для самостоятельного выхода на поверхность, тем более, что в торпедных аппаратах были торпеды. Едва ли в тех условиях при существовавшем уровне развития аварийно-спасательных сил и средств можно было спасти остававшихся в живых, ведь имевшаяся тогда на вооружении техника не позволила даже обнаружить погибшую «С-80». Но подводники держались…

Когда из десяти человек в живых осталось пятеро, четверо из них включились в ИДА, а один - в бесполезный в тех условиях фильтрующий противогаз.

Позже, летом 1969 года, проанализировав все события, происходившие на «С-80» во время её гибели (менее чем в течение 5 минут), комиссия с помощью одной из только-только появившихся отечественных электронно-вычислительных машин сумела рассчитать траекторию, по которой корабль шёл на дно.

Когда вода заполняла кормовые отсеки, лодка быстро погружалась, а дифферент на корму рос ещё быстрее. На какие-то секунды нос «С-80» показался над волнами и исчез.

Только через восемь с половиной лет после этих мгновений сталь корпуса вновь соприкоснётся с атмосферным воздухом...

Погибающая лодка, всё сильнее ускоряясь, с дифферентом 60-80 градусов на корму врезалась в грунт на глубине 198 метров. Её расчётная вертикальная скорость в этот момент составила 5 метров в секунду, корма углубилась в ил и песок на 15 метров.

Несколько позже по ряду причин дифферент отошёл, и лодка долгое время возвышалась над грунтом с дифферентом на корму около 15 градусов, о чём свидетельствовали застопоренные ржавчиной на этом отсчёте стрелки механических дифферентометров (один из них, демонтированный после подъёма лодки из третьего отсека, показывал 14 градусов, а второй, из седьмого- 16).

Со временем, когда первый отсек из-за постепенного нарушения водонепроницаемости медленно заполнился водой, «С-80» легла на грунт практически без дифферента.

Конечно, находясь на берегу, в спокойной обстановке, и изучив без спешки всё, что стало известно о гибели лодки после её подъёма, нетрудно критиковать действия и экипажа, и вышестоящего командования. Можно было бы, вооружившись материалами результатов расследования, написать о действиях какой-то части людей с «С-80» нечто похожее на преамбулу к приказу о наказании виновных.

Но разве есть у живых право осуждать тех, кто заплатил своими жизнями за свои ошибки или ошибки товарищей? Остаётся только сожалеть о погибших и делать выводы. Тяжкий урок этой трагедии желательно усвоить и тем, кто ходит в море, и тем, кому ещё предстоит плавать.

После подъёма «С-80» и определения причин её гибели в «Руководство по борьбе за живучесть подводных лодок» 1973 года (РБЖ ПЛ-73) вошло такое требование: центральный пост должен отреагировать на возникновение аварийной ситуации не позже, чем через 30 секунд.

Легко быть «крепким задним умом» и с важным видом высокомерно рассуждать о неправильных действиях тех, кто ушёл из жизни.

Тем не менее, если бы не позднее 30 секунд после получения доклада о поступлении воды в прочный корпус центральный пост выполнил то, что ему предписывалось, судьба у каждого из 68 подводников была бы, скорее всего, не очень похожей на судьбу товарища, а не одной, навеки общей для всех. Увы, произошло совпадение многих событий, ставшее гибельным и для «С-80», и для её экипажа:

1. Лодка шла под РДП при волнении моря не менее 5-8 баллов. В такую погоду использовать данное устройство было уже нельзя.
2. Система обогрева поплавкового клапана РДП при плавании в условиях отрицательных температур не использовалась.
3. Персональная радиограмма штаба подводных сил Северного флота в адрес «С-80» с приказанием прекратить работу в полигоне из-за неблагоприятных погодных условий и следовать в базу лодкой почему-то не была получена.
Зато, как это ни странно, в посту связи «С-80» после её подъёма была обнаружена маловажная входящая циркулярная радиограмма, которая передавалась после этой персональной.
4.Не использовалась в качестве аварийно-балластной цистерны ЦГБ №5 - она продувалась в обычном, а не в ускоренном, режиме.
5. Оператор (который был прикомандирован с другой лодки с другим расположением ряда механизмов) перепутал нужный гидравлический манипулятор дистанционного закрытия прочной захлопки на воздухопроводе РДП с тем, что был расположен рядом (относящимся к астронавигационному перископу «Лира-П»).
6. По непонятной причине командир БЧ-5 вместо того, чтобы руководить действиями по борьбе за живучесть из центрального поста, был направлен в дизельный отсек разбираться с обстановкой на месте. До пятого отсека он дойти так и не успел…
7. Баллоны ВВД командирской группы были подключены к магистрали на расход уже фактически после гибели лодки и почти всего экипажа.

После потери связи с «С-80» были организованы её поиски, которые продолжались до осени 1961 года. Для этого привлекалось не менее 40 кораблей Северного флота, а также самолёты и вертолёты, но обнаружить тогда затонувшую подводную лодку так и не удалось.

Есть данные, что 3 февраля того же года в трале одного из рыболовных траулеров, находившегося на промысле в Баренцевом море, был обнаружен аварийно-сигнальный буй с «С-80». Правда, эта находка не помогла уточнить места гибели лодки: буй мог быть унесён течением достаточно далеко, да и траулер с тралом прошёл достаточно много миль от места его постановки до подъёма.

Кроме того, в тот период точность определения своего места в море рыболовным траулером, без сомнений, оставляла желать лучшего.

Северяне в те годы передавали друг другу рассказ о старом капитане из какой-то скандинавской страны, который перед смертью позвал к себе, помимо священника, представителя советского посольства. Капитан, якобы, на исповеди признался в том, что в 1961 году в Баренцевом море он, следуя в условиях ограниченной видимости, протаранил советскую подводную лодку, и та погибла.

Говорили, что на форштевне его судна после удара осталась вмятина со следами краски. Вроде бы, капитан также передал представителю СССР записку с координатами точки столкновения, хранившуюся несколько лет в тайнике. Координаты эти, как говорили, почти совпадали с теми, что были получены от рыбаков. Возможно, именно этот рассказ породил бытовавшее тогда в среде подводников мнение, что «С-80» погибла от таранного удара.

Не исключено, что как раз этот рассказ и не был полностью выдуманным. На иностранном судне ночью, в условиях зимнего шторма и снежных зарядов, могли с опозданием увидеть в непосредственной близости от носа внезапно появившийся из-за волны белый проблесковый огонь аварийно-сигнального буя «С-80», а затем почувствовать удар от столкновения с ним. Столкновение с буем вполне могло быть принято экипажем судна за столкновение с подводной лодкой.

Несмотря на жёстко, в основном, соблюдавшийся в нашей стране режим секретности, какая-то информация о трагедии в несколько искажённом виде всё-таки просочились и в западную прессу.

Там (как сообщала международная организация «Гринпис») по сведениям, полученным, якобы, ещё 31 декабря 1958 года (!), писали: «В конце пятидесятых годов, по сообщениям, затонула дизельная подводная лодка (возможно, класса Whiskey) из состава советского Северного флота. Судно было специально преобразовано в испытательную платформу разрабатывавшейся в то время советской крылатой ракеты. Подводная лодка вышла в море с пустыми контейнерами от ракет на борту и затонула на обратном пути».

Несмотря на отсутствие каких-либо данных об обстоятельствах гибели «С-80» была создана Государственная комиссия по расследованию этой трагедии. Комиссию возглавил в то время Главный инспектор Министерства обороны СССР Маршал Советского Союза К.К. Рокоссовский.

Константин Константинович был не только прославленным полководцем Великой Отечественной войны, но и глубоко порядочным человеком. Очевидно, имея «установку сверху» на выявление и наказание виновных, маршал повёл себя так, как подсказывали ему совесть и житейская мудрость. Он собрал офицеров-подводников и попросил их изложить на бумаге свои соображения по поводу того, что и как могло произойти на «С-80».

Даже не стремясь напускать на себя важный вид и оказывать на подводников «давления погонами», уважаемый всеми маршал признал, что большим специалистом в данной области он не является (хотя, возможно, было не совсем так), и с уважением отнёсся ко мнению всех офицеров.

Комиссия, таким образом, рассмотрела среди возможных и правильную версию гибели лодки, но, не имея никаких данных, ни к чему конкретному не пришла. Впрочем, и разгромных «оргвыводов» тоже сделано не было.

Приблизительный район гибели лодки (достаточно обширный) был известен, но Военно-морской флот не располагал техническими средствами для эффективного обнаружения лежащих на грунте объектов. Правда, моряки тралового флота неоднократно сообщили в штаб СФ о том, что они обрывали орудия лова там, где по карте на грунте никаких помех не значилось.

Переданные рыбаками координаты (около Южной Мурманской банки) находились в пределах района предполагаемой гибели «С-80».

В период с 1965 по 1967 год флот получил опытные образцы специальных поисковых гидроакустических станций, а также буксируемой телевизионной установки с дистанционным управлением, гидрографического эхотрала и магнитного металлоискателя.

Это оборудование прошло испытания по обнаружению и идентификации лежащих на грунте подводных лодок.

В частности, по плану специальных учений подводная лодка проекта 629 из состава 16 дивизии (тогда ещё базировавшейся на Северном флоте) легла на грунт на глубине 220 метров. С помощью новой техники лодка была обнаружена и уверенно идентифицирована. Кроме того, на этих учениях были получены эталонные записи, которые, в дальнейшем, оказались очень полезными для правильной классификации обнаруженных на грунте объектов.

И вот в июне 1968 года два отряда кораблей, оснащённых новой аппаратурой, отправились на поиски «С-80». Один из них, который состоял из морских тральщиков и использовал телевизионные установки, вышел из Кольского залива, а навстречу ему, от мыса Святой нос, двигался другой, работавший специальными гидроакустическими станциями. Маршрут обоих пролегал через предполагаемый район гибели «С-80».

Вскоре первый из отрядов обнаружил недалеко от острова Кильдин затонувшую подводную лодку. По телевизионному изображению стало ясно, что это была «щука», вероятнее всего - «Щ-402», последняя из погибших в период Великой Отечественной войны лодок Северного флота.

23 июня другой отряд недалеко от места, указанного рыбаками, получил уверенный контакт, зафиксированный с пяти направлений. Контакт был подтверждён подошедшими морскими тральщиками. Сомнений в том, что теперь обнаружена именно «С-80», уже не оставалось.

Лодка находилась в южной части назначенного ей в 1961 году полигона боевой подготовки. Настал черёд более детального осмотра затонувшего корабля с помощью спускаемой наблюдательной станции спасательного судна «Алтай».

Люди, работавшие в сложных и опасных условиях, участвовали в 9 спусках длительностью по 2-4 часа. В период первых спусков к подводной лодке у специалистов-спасателей возник ряд сомнений, в частности, относительно того, задраен или отдраен верхний рубочный люк, а также - какие именно выдвижные устройства подняты.

На борт спасательного судна «Алтай» прибыл занимавший в то время должность первого заместителя командующего Северным флотом Герой Советского Союза вице-адмирал А.И. Петелин. Не имея допуска к проведению водолазных и глубоководных работ (и по медицинским показаниям, и по уровню своей специальной операторской подготовки), адмирал заставил руководившего работами капитана 1 ранга С. Минченко дать ему возможность лично из наблюдательной камеры осмотреть «С-80».

Петелин посчитал, что он, как подводник, легко разберётся в обстановке. Однако, выдвижные устройства и корпус обросли ракушками и водорослями, серьёзно изменившими их внешний вид. Кроме того, за рубку лодки зацепились рыболовные сети, причём, некоторые из них были подняты поплавками вертикально на высоту 15-20 метров от грунта.

Эти снасти были серьёзной помехой, они представляла большую угрозу запутывания в них не управляемой изнутри камеры.

Под водой Петелин хоть и не сразу, но всё-таки сориентировался в непростой обстановке и тщательно осмотрел «С-80».

Лодка лежала на грунте практически без дифферента, но с креном до 30-40° на правый борт. Оба аварийно-сигнальных буя в своих выгородках отсутствовали. Горизонтальные рули были переложены на всплытие, вертикальный руль - порядка 20° на левый борт. Верхний рубочный люк оказался задраенным, были подняты антенны РЛС и связи, а также шахта РДП.

Александр Иванович посчитал, что лодку можно поднять, и его мнение совпало с мнением других членов комиссии.

В Москве после доклада об обследовании затонувшей подводной лодки было принято правительственное решение о подъёме «С-80». Судоподъёмные работы с использованием спасательного судна «Карпаты» проекта 530 запланировали на лето 1969 года.

Для выполнения этих работ было создано специальное формирование, получившее название экспедиции особого назначения ЭОН-69. В её состав должны были войти не только специалисты Северного флота, но и других флотов, а также центральных органов ВМФ. В качестве командира этого формирования сначала планировался наиболее опытный специалист АСС, контр-адмирал Н.П. Чикер.

Однако, после согласований штатной структуры, а также разработки ряда организационных и технических документов, Николай Петрович рекомендовал на эту должность капитана 1 ранга С. Минченко, а за собой оставил общее руководство.

Операция по подъёму «С-80» была тщательно продумана, и во исполнение решения правительства по линиям Министерства обороны СССР, Военно-Морского флота, Северного флота, Министерства судостроительной промышленности был издан целый ряд директивных документов.

Людям, разрабатывавшим план подъёма подводной лодки, было предельно ясно, что единственно возможный период, в течение которого необходимо было поднять «С-80», ограничивается июнем-июлем. Район предстоящих работ находился в открытом море, и успех в немалой степени зависел от благоприятной погоды, а такую погоду можно было ожидать именно в эти месяцы.

Командир экспедиции с горечью вспоминал, что у целого ряда чиновников - и в погонах, и без погон, и в центре, и на местах, …«ни важность и особый характер работ, ни установленные сжатые сроки не вызывали большого беспокойства и стремления решить своевременно все вопросы».

Говоря открытым текстом, можно, очевидно, сделать вывод: экспедиция достигла успеха не «благодаря», а «вопреки». Впрочем, конечно же, и «благодаря» - благодаря инженерному и организаторскому таланту, находчивости и энтузиазму участников экспедиции и тех немногих, кто действительно оказывал им реальное содействие.

Увы, среди тех, кто в тот период показал себя не с лучшей стороны, был и завод «Красное Сормово». Кажется, им не было в срок изготовлено никакое из тех приспособлений, которым отводилась ключевая роль в плане подъёма «С-80». Неужели заводчане вообще не хотели, чтобы лодка была поднята, потому что боялись: а вдруг после подъёма будет обнаружена какая-либо их недоработка, приведшая к гибели людей и корабля?

Взамен того, что так и не было разработано специализированными НИИ и изготовлено промышленностью, главный инженер ЭОН, капитан 1 ранга Ю. Сенатский, предложил оригинальное решение, которое было успешно претворено в жизнь. Очевидно, подробное описание всех расчётов и операций, выполненных в процессе подъёма «С-80», заняло бы объём нескольких книг и могло бы всерьёз заинтересовать специалистов.

Однако при подготовке этого очерка таких материалов найти не удалось, а сам командир ЭОН-69 на страницах «Морского сборника» написал об этом трудоёмком процессе, не имевшем тогда прецедентов в мире, достаточно кратко, и проявил большую скромность, не сообщив ничего о своих личных заслугах, а отметив только своих отличившихся товарищей и подчинённых.

Работы по непосредственному подъёму «С-80» начались 9 июня 1969 года, и уже 5 июля её удалось приподнять на 5 метров над грунтом, а затем переместить на 60 метров в сторону берега.

После покладки на грунт лодку начали готовить к буксировке на мелководье.

10 июля «С-80» вновь приподняли над грунтом, и спасательное судно «Карпаты», двигаясь со скоростью 2,5 узла, через 38 часов доставило её в район бухты Завалишина в губе Териберка. Там лодку снова положили на грунт глубине 51 метр. Так завершился первый, безводолазный, этап подъёма корабля.

Затем, уже с использованием труда водолазов, погружавшихся 54 раза, завели понтоны, и, наконец, 24 июля «С-80» появилась над водой. Водолазы работали на глубине, в общей сложности, 68 часов, а на декомпрессию ушло 175 часов. При подъёме на поверхность за состоянием корабля наблюдала группа специалистов в легководолазном снаряжении, которая на разных глубинах фиксировала выход воздушных пузырей из цистерн главного балласта и ракетных контейнеров.

При подходе лодки к поверхности водолазы увидели, что из шахты РДП пошла топливно-воздушная эмульсия. «С-80» словно подсказывала людям, какое именно устройство стало причиной её гибели…

Затем лодка на понтонах была отбуксирована на отмель, где её носовую часть расположили на аппарели заранее поставленного туда десантного корабля. После этого в Териберку прибыла специальная комиссия под руководством известного подводника, командовавшего в Великую Отечественную войну подводной лодкой «С-56», Героя Советского Союза, вице-адмирала Григория Ивановича Щедрина.

Внешний осмотр «С-80» не подтвердил существовавшей версии о том, что лодка погибла в результате столкновения с каким-либо судном. Сталь лёгкого корпуса сохранилась удовлетворительно, хотя при подъёме лодки небольших повреждений избежать не удалось. При этом та часть надстройки, которая была изготовлена из алюминиево-магниевого сплава, вследствие коррозии в значительной степени разрушилась. В дальнейшем для прохода людей через провалившиеся участки палубы были уложены деревянные мостки.

Перед проникновением в лодку через клапаны, находившиеся в так называемых выгородках ЭПРОН, были взяты пробы воздуха из 1, 3 и 7 отсеков. При отборе проб выяснилось, что все межотсечные переборки негерметичны.

После анализа газовой смеси в отсеках, которая, как стало очевидным, оказалась совершенно непригодной для дыхания, было решено ввести в лодку людей в изолирующих средствах для её осмотра изнутри.

Об этом моменте до сих пор разные люди, противореча друг другу, рассказывают разное. Несколько человек заявляют, что именно они первыми спустились в прочный корпус поднятой «С-80». Тем не менее, я считаю, что в лодку после её подъёма первым вошёл тогда ещё майор медицинской службы Александр Карасёв, бывший начальником госпиталя в губе Оленья.

Перед подъёмом «С-80» поначалу полагали, что за столь длительное время пребывания лодки на грунте от тел погибших мало что сохранилось. Но, очевидно, перед началом разведки отсеков все-таки предположили обратное.

Тогда получалось, что для осмотра со знанием дела всех помещений мало быть только специалистом, имеющим опыт службы на подводных лодках. Надо ещё оказаться психологически готовым внезапно увидеть останки людей и при этом не потерять работоспособность. Таким требованиям соответствовал только опытный подводник из числа медиков.

Действительно, как выяснилось, после подъёма «С-80» её отсеки представляли собой страшное зрелище. Там, среди покрытых слоем грязи и масла механизмов и разных обломков, лежали трупы. Одни, с виду, без следов механического воздействия, другие, как это называется у медиков, «имеющие грубые повреждения».

Разложение тканей погибших людей постепенно шло (о чём, в частности, свидетельствовало низкое содержание кислорода в газовой смеси внутри отсеков), но солёная вода и низкая температура замедляли этот процесс.

Обо всём обнаруженном Карасёв докладывал с помощью средств связи. Он рассказал мне, что в один из моментов кто-то сверху вдруг стал расспрашивать его особенно дотошно и очень настырно. Пришлось послать своего собеседника подальше…

Офицер в те минуты испытывал сильнейшую нагрузку, как физическую, так и психологическую: он пробирался по полузатопленным и частично разрушенным, захламлённым тесным помещениям среди мёртвых тел в скудном свете лампочки, неся на себе тяжеловесное изолирующее снаряжение.

При этом надо было не просто пройти по всей лодке, но и что-то разглядеть, давая наверх информацию и непрерывно отвечая на вопросы.

Потом выяснится, что после выхода из прочного корпуса Карасёв от нечеловеческой нагрузки сильно потерял в весе. Товарищи рассказали офицеру, что он послал куда подальше… внезапно прибывшего командующего флотом. Впрочем, тот обстановку понял правильно и не пожелал мстить.

В шести отсеках из семи были найдены погибшие подводники:
- в первом - 10 человек;
- во втором - 19 человек (из них было опознано 9 офицеров, включая командира, капитана 3 ранга Ситарчика А.Д., и его дублёра, капитана 3 ранга Николаева В.А.);
- в третьем- 12 человек (из них было опознано 2 офицера, находившихся в боевой рубке - старший помощник командира, капитан 3 ранга Осипов В.Е., и вахтенный офицер, командир БЧ-2-3, капитан-лейтенант Черничко В.П.);
- в четвёртом- 11 человек (из них был опознан 1 офицер, командир БЧ-5 инженер-капитан-лейтенант Жук Г.И.);
- в пятом- 2 человека;
- в седьмом- 14 человек.

В шестом отсеке останков не обнаружили.

Таким образом были найдены тела всех 68 подводников, погибших на «С-80», из них были опознаны все офицеры, за исключением троих.

Тела выносили на верхнюю палубу десантного корабля, где бригада медиков осматривала их и производила вскрытие для выяснения причин смерти.

У большей части экипажа они была одинаковыми: утопление либо кислородное голодание. Труп одного из подводников был обнаружен в койке с петлёй, сделанной из лямки аппарата ИДА-51, затянутой на шее. Человек решил прервать свои многодневные страдания в кромешной темноте без какой-либо надежды на спасение… Старшина команды радиотелеграфистов (мичман Боровой Г.М.) погиб от воздействия электрического тока.

Тела некоторых подводников были серьёзно изувечены, а остальные сохранились настолько хорошо, что их без затруднения опознавали старые сослуживцы. Медики отчётливо различали на трупах царапины и гематомы, которые люди получили ещё при жизни. Говорили, что кожа погибших на «С-80» людей после смыва с неё слоя масла приобретала на некоторое время нормальный телесный цвет.
Лодка уходила в море из бухты Ягельная, и, согласно уже подписанному в тот период приказу, должна была передислоцироваться в губу Оленья. Она так и не прибыла к очередному месту базирования, а вот экипаж решили похоронить именно там.

Как уже было сказано, в период, предшествовавший подъёму «С-80» считалось, что вряд ли в прочном корпусе сохранились хоть какие-нибудь останки, и захоронение задумывали как символическое. Поэтому первоначально в Оленьей губе заготовили только один гроб. В конечном итоге братская могила получилась достаточно большой.

После выноса из лодки экипажа отсеки подверглись специальной обработке (дезинфекции и дезодорации), а затем, в соответствии с планом комиссии, в лодку были допущены специалисты - подводники из экипажей кораблей проектов 613 и 644.

На этом этапе работы матросы и старшины, чьё заведование на их кораблях было аналогично находившейся на «С-80» технике, обследовали состояние материальной части, особенно, органов управления, всё записали и доложили свои соображения по поводу того, в каком режиме работали механизмы и что, по их мнению, происходило.

При осмотре отсеков было обнаружено, что переборки между 2 и 3, 3 и 4 отсеками имели разрыв в сторону носа. В результате этого разрыва в отсеках произошли серьёзные разрушения. В частности, была снесена крышка нижнего рубочного люка, а многие механизмы и оборудование оказались деформированными, раздавленными, сорванными с фундаментов.

Рассказывали, что приборы станции «Накат», которые располагались в 3 отсеке, нашли где-то в корме. Страшно подумать, что было с людьми, оказавшимися на пути у пронёсшегося по отсекам за доли секунды потока из воды и металла…
Переборочная дверь между 6 и 7 отсеками была вырвана в корму (разрушился сварной шов петель). Остальные переборки значительных повреждений не имели. Характер деформации настила аккумуляторной ямы 4 отсека свидетельствовал о том, что сначала, при затоплении прочного корпуса, он был продавлен избыточным давлением сверху, а затем вспучен при взрыве аккумуляторов.

В результате осмотра корпусных конструкций подтвердилось, что вода в прочный корпус попала через шахту РДП. Дистанционно-управляемая прочная захлопка воздушного тракта оказалась в открытом положении, а при осмотре другой, которую дизелисты пытались закрыть вручную, эксперты увидели, что её шток изогнут, поэтому полностью закрыть её не представляется возможным даже при отсутствии давления забортной воды.

Члены комиссии решили также проверить предположение о неисправности поплавкового клапана РДП. Узел демонтировали и испытали, однако, он оказался исправным, а вот трубопровод обогрева поплавкового клапана, как выяснилось, был перекрыт. Прочный корпус ниже ватерлинии сохранил свою герметичность, и после осушения всех отсеков лодка уже могла самостоятельно держаться на плаву.

Остаточное давление ВВД в баллонах командирской группы составляло лишь 10 кг/кв.см. По сохранившимся записям было установлено, что незадолго до аварии запас ВВД составлял 92% (184 кг/кв.см). Почти все запасы ВВД были израсходованы на борьбу за живучесть подводной лодки. Увы, со слишком большим опозданием…

При осмотре отсеков были собраны для проведения экспертизы корабельные часы, а также все наручные часы, принадлежавшие подводникам. Эксперты определили, что некоторые из них (кажется, двое) были на момент аварии неисправны, а показания других (в количестве 21) были приняты к расчёту для определения времени гибели корабля. Импортные часы командира БЧ-5 не только продолжали идти после затопления прочного корпуса, пока не израсходовался завод пружины, но и оставались герметичными в течение всех лет, прошедших от катастрофы до подъёма «С-80», поэтому их показания не учли.

Среднее время, которое показывали часы, остановившиеся при затоплении отсеков (кроме первого), оказалось 01 час 32 минуты. Это время и было решено считать моментом гибели подводной лодки. Расчёты были косвенно подтверждены строчкой из записной книжки штурмана, принадлежавшей старшему лейтенанту Порутчикову Г.П. Там лейтенант Кирьяков И.В., исполнявший в минуты гибели «С-80» обязанности вахтенного штурмана и у которого эту книжку нашли, записал, что в 01.27 были застопорены оба дизеля.

Лейтенант шёл в море впервые после вручения погон и кортика. Он был командиром кормовой швартовной команды, и именно под его руководством был отдан последний швартов, соединявший «С-80» с её последним пирсом…

12 августа 1969 года комиссия закончила свою работу. Она выяснила причину и ход развития аварии, а также сделала заключение о нецелесообразности восстановления «С-80». Решение было продиктовано не только полным выходом из строя всего находившегося на борту оборудования в результате длительного пребывания в морской воде, но и наличием на подводной лодке боевых торпед.

Торпеды пришлось подорвать прямо в торпедных аппаратах. Решение задачи по их выгрузке представлялось не только очень трудным в техническом плане, но и опасным: не было понятно ни состояние самих торпед, ни состояние взрывчатого вещества в их боевых зарядных отделениях, ни состояние запальных устройств.

Есть данные, что после подрыва торпед корпус «С-80» пошёл на металлолом. В те годы в нашей стране ещё не было принято продавать за рубеж металл завершивших свою службу советских боевых кораблей. Как знать, может быть, переплавленная сталь погибшей «С-80» была использована при постройке хотя бы одной из тех подводных лодок, на которых мне довелось выходить в море, и у которых, по счастью, число погружений равнялось количеству всплытий?..

Вот список тех, кто погиб на борту «С-80»:

Капитан третьего ранга СИТАРЧИК А.Д.
Капитан третьего ранга НИКОЛАЕВ В.А.
Капитан третьего ранга ОСИПОВ В.Е.
Капитан - лейтенант ПЕСКОВ А.В.
Капитан - лейтенант ГРИНЧУК А.М.
Капитан - лейтенант ЧЕРНИЧКО В.П.
Инженер - капитан - лейтенант ЖУК Г.И.
Старший лейтенант ЕВДОКИМОВ А.Г.
Старший лейтенант БОНАДЫКОВ Н.П.
Старший инженер - лейтенант ПРОПЛЕТИН В.П.
Старший лейтенант ПОРУТЧИКОВ Г.П.
Лейтенант КИРЬЯКОВ И.В.
Лейтенант КОВТУН Э.М.
Инженер - лейтенант КНЯЗЕВ В.И.
Лейтенант медицинской службы ЗУБКОВ В.И.
Мичман БОРОВОЙ Г.М.
Главный старшина ТАРАСОВ В.Г.
Главный старшина ПУРГИН А.Н.
Старшина первой статьи СЕРЫЙ В.Я.
Старшина первой статьи ГЕРАСИМЕНКО В.З.
Старшина первой статьи АЛЕКСЕЕВ Б.А.
Старшина первой статьи ШАХИН В.С.
Старшина первой статьи ЛЕДНИК П.Ф.
Старшина второй статьи ЗЮЗИН Ф.Ф.
Старшина второй статьи КОЧНЕВ Ю.Н.
Старшина второй статьи АГИБАЛОВ Ю.В.
Старшина второй статьи ХРИПКО Д.М.
Старшина второй статьи ГРИГОРЧУК В.А.
Старшина второй статьи ШЕЛЯКО Ю.И.
Старшина второй статьи ГРЕСЕВ И.Г.
Старшина второй статьи ПОГОРЕЛЫЙ Н.Г.
Старший матрос ВОЯКОВ В.А.
Старший матрос БАРДИН К.Ф.
Старший матрос КОЖИН А.Л.
Старший матрос ВОРОБЬЁВ В.Н.
Старший матрос ЛЕОНОВ В.С.
Старший матрос КАЗАРЯН-ОГЛЫ В.Г.
Старший матрос САВИН Г.Н.
Старший матрос КРЕЙДО В.Н.
Старший матрос ЧАПАС Р.А.
Матрос КОШЕЛЕВ В.С.
Матрос НИДЗЕЛЬСКИЙ Г.Н.
Матрос НИКИТИН В.И.
Матрос БАЛБОРИН В.Н.
Матрос МЯЗИН М.Н.
Матрос УЛЬЯНОВ В.П.
Матрос ОПАРИН А.Р.
Матрос ЦЫБИН В.В.
Матрос ГУЛИН В.Г.
Матрос ГЛАЗУНОВ А.П.
Матрос САМОХВАЛОВ А.Н.
Матрос ЯКУНИН Н.Д.
Матрос МАЛЬКОВ А.Н.
Матрос ИСАКОВ А.Г.
Матрос ЧАЛЬЦЕВ А.Д.
Матрос ПИЛИПЕНКО В.П.
Матрос ЧАГИЛО В.Н.
Матрос ШАЛАГИНОВ Ю.А.
Матрос ПАНФЕРОВ В.В.
Матрос ТУМАН В.Г.
Матрос КРЮКОВ А.А.
Матрос РОДИН Г.И.
Матрос МАШАНОВ П.М.
Матрос МЕРТИКОВ В.Н.
Матрос СМОЛИН Б.И.
Матрос СИЛАЕВ Ю.А.
Матрос КРОПАЧЕВ А.А.
Матрос ДОРОГОКУПЛЯ И.А.

Все они покоятся в братской могиле в губе Оленья. Над памятником не работали профессиональные скульпторы, всё сделано по своему собственному проекту умельцами из числа матросов срочной службы. Сделано по велению их сердец, с уважением к памяти погибших, поэтому монумент выглядит достойно и строго.

Справа и слева похоронены матросы и старшины, на обоих надгробьях лежат сделанные из бетона бескозырки, а в центре, под символическим изображением фуражки, погребены офицеры.

На вертикальной стене по обеим сторонам от стелы - литые металлические плиты со званиями и фамилиями погибших подводников. На стеле табличка с надписью: «Вечная память подводникам экипажа пл «С-80», погибшего при исполнении служебных обязанностей». Выше надписи пятиконечная звезда, а ниже изображён силуэт подводной лодки.

Это изображение, по не совсем понятной причине, сначала было похоже почему-то на лодку проекта 627, и прошло немало лет, пока его не заменили другим, соответствующим 644 проекту. К сожалению, это изменение не оказалось единственным: кто-то решил убрать якорную цепь, которой первоначально была обнесена могила, и поставить вместо неё обычную кладбищенскую сварную ограду.

Похороны экипажа «С-80» в 1969 году потрясли всё население Оленьей губы.

Долго ещё на могилу приносили цветы, и не только в какую-нибудь памятную дату, как это, бывает, делается сейчас, (что называется, в «добровольно-принудительном порядке»), а почти каждый день.

Долго ещё оленегубские матросы не позволяли себе фотографироваться на фоне захоронения в расхлябано-бравом виде, понимая, что это не просто одна из немногих достопримечательностей маленького посёлка, а место, где лежат их старшие братья по оружию.

Долго ещё специально выделенный катер доставлял в Оленью губу приехавших на Север со всех концов Советского Союза родственников погибших. Спустя восемь с лишним лет после тех трагических событий люди, в жизни которых, зачастую, уже успели произойти большие изменения, вновь остро переживали смерть своих родных.

Случилось так, что сын замполита «С-80», капитан-лейтенанта Пескова А.В., был призван на срочную службу и попал в Оленью губу в качестве матроса, правда, не на подводную лодку, а в пожарную команду. Племянники штурмана, капитан-лейтенанта Гринчука А.М. (один из которых был назван в честь погибшего дяди Александром), служили офицерами на атомных подводных лодках Северного флота. Вполне возможно, что кто-то ещё из родственников экипажа «С-80» служил на подводном флоте, и, не исключено, даже на Севере.

Мне не удалось найти никаких данных о том, что «С-80» участвовала в дальних походах, крупных учениях у берегов вероятного противника или в чём-нибудь ещё подобном. В то же время, она была головным кораблём среди подводных лодок проектов и 613, и 644.

Даже за свою сравнительно короткую службу «С-80» позволила Военно-морскому флоту и оборонной промышленности получить ценный опыт постройки, испытания, освоения и эксплуатации нового поколения подводных лодок. Проект 613 оказался настолько удачным, что всего в СССР было построено 215 таких подводных лодок, и многие из них были в боевом составе ВМФ чуть ли не по 40 лет! Эти подводные лодки находились также в составе флотов многих дружественных тогда Советскому Союзу стран, а кроме того, строились такие корабли (при помощи и поддержке советских специалистов) и в Китае.

«С-80» не была плавучим стендом, но на ней успешно эксплуатировали один из первых советских ракетных комплексов, предназначенных для вооружения подводных лодок.

Не была «С-80» и учебным кораблём, но на ней успел отработаться ряд подводников, которые, в дальнейшем, благополучно участвовали в решении самых сложных и ответственных задач, стоявших перед нашим флотом. В их числе - вице-адмирал Чернов Евгений Дмитриевич, который командовал 1 флотилией атомных подводных лодок, он проходил на «С-80» службу в должности старшего помощника командира.
«С-80» стала известной широким кругам советских, а затем российских подводников из-за своей гибели, но нельзя забывать, что она за свою не очень долгую жизнь успела принести пользу нашей Родине.

27 января 1961 года в 00 часов 27 минут прервалась радиосвязь с дизельной подлодкой С-80 Северного флота СССР . Лодка затонула во время шторма

"...не вышла на связь ракетная дизельная лодка С-80. Последний раз она дала о себе знать в 23.00 26 января . Командир капитан 3-го ранга А. Ситарчик доложил, что все задачи боевой подготовки отработаны, и просил "добро" на возвращение в базу. "Добро" дали. Но в 00 часов 47 минут 27 января радиосвязь прервалась"

"Подлодку нашли 23 июля 1968 года. С-80 лежала на твердом грунте на ровном киле, накренившись на правый борт.

Первые обследования с помощью спускаемой водолазной камеры показали: оба аварийно-спасательных буя - носовой и кормовой - отданы. Значит, подводники были живы по меньшей мере в обоих кормовых отсеках. Верхний рубочный люк задраен. Никаких видимых повреждений ни легкий корпус, ни прочный не имели. Особое внимание обратили на рули: все горизонтальные застыли в положении "на всплытие", вертикальный же был переложен "лево на борт". Именно по этим последним "телодвижениям" корабля была составлена потом версия гибели".

"Рассказывает вице-адмирал запаса Ростислав Филонович:

Мне пришлось первому войти в отсеки С-80. На это право претендовали и особисты, и политработники, но решили, что сначала субмарину должен осмотреть кораблестроитель. Я вошел в лодку с кормы - через аварийный люк седьмого отсека. Тела подводников лежали лицом вниз. Все они были замаслены в соляре, который выдавило внутрь корпуса из топливных цистерн. В первом, втором, третьем и седьмом отсеках были воздушные подушки. Большинство тел извлекли именно из носовых отсеков. Вообще, все тела поражали своей полной сохранностью. Многих узнавали в лицо - и это спустя семь лет после гибели! Медики говорили о бальзамирующих свойствах морской воды на двухсотметровой глубине Баренцева моря...

То, что открылось глазам Филоновича, даже в протокольном изложении ужасно. Хлынувшая в средние отсеки вода прорвала сферические переборки из стали толщиной в палец, словно бумагу. Лохмы металла завивались в сторону носа - гидроудар шел из пятого дизельного отсека. Вода срывала на своем пути механизмы с фундаментов, сметала рубки и выгородки, калечила людей... В одном из стальных завитков прорванной переборки Филонович заметил кусок тела. Почти у всех, кого извлекли из четвертого и третьего отсеков, были размозжены головы.

Участь тех, кого толстая сталь прикрыла от мгновенной смерти , тоже была незавидной: они погибли от удушья. Кислородные баллончики всех дыхательных аппаратов (ИДА) были пусты. Но прежде чем включиться в "идашки", моряки стравили из парогазовых торпед сжатый воздух в носовой отсек.

Не все смогли выдержать пытку медленным удушьем. В аккумуляторной яме второго отсека нашли мичмана, который замкнул руками шину с многоамперным током. Еще один матрос затянул петлю на шее, лежа в койке. Так и пролежал в петле семь лет...

Остальные держались до последнего. В боевой рубке на задраенной крышке нижнего люка обнаружили старпома капитана 3-го ранга В. Осиповича и командира ракетной боевой части (БЧ-2) капитан-лейтенанта В. Черничко. Первый нес командирскую вахту, второй стоял на перископе как вахтенный офицер...

Тела командира С-80 и его дублера капитана 3-го ранга В. Николаева нашли в жилом офицерском отсеке. По-видимому, оба спустились в кают-компанию на ночной завтрак. Катастрофа разыгралась столь стремительно, что они едва успели выскочить в средний проход отсека...

Рассказывает бывший главный инженер ЭОН, ныне контр-адмирал Юрий Сенатский:

В бухту Завалишина, где стояла на понтонах С-80, подогнали СДК (средний десантный корабль). В десантном трюме поставили столы паталогоанатомов. Врачи оттирали замасленные лица погибших спиртом и не верили своим глазам: щеки мертвецов розовели! В их жилах еще не успела свернуться кровь . Она была алой. Врачи уверяли, что на запасе отсечного воздуха подводники могли вполне протянуть неделю. Неделю ждать помощь и уходить из жизни в бреду удушья...

Они пели "Варяга"! - уверял меня капитан медслужбы В.Коваль. Мы пили спирт вместе с остальными участниками "дезинфекции" С-80, и капитан готов был вцепиться в любого, кто усомнился бы в его словах. - Понимаешь, в кают-компании был накрыт стол... Они прощались. Они пели..."

"С-80 относилась к классу средних дизельных торпедных подлодок. Но в отличие от других (лодок 613-го проекта было построено свыше двухсот) она могла нести и две крылатые ракеты, расположенные в герметичных контейнерах за рубкой. По сути дела, была испытательной платформой для нового морского оружия.

Была и еще одна техническая особенность, возможно, сыгравшая роковую роль.

Шахта РДП (труба для подачи воздуха к дизелям с перископной глубины -Н.Ч.) на С-80 была шире, чем на других "эсках", - говорит моряк-подводник старший мичман В.Казанов. - В тот день море штормило и был хороший морозец. Волна, как видно, захлестывала шахту, и на верхней крышке намерз лед. Лодка пошла на глубину, а крышка не закрылась... Вона рванула в пятый отсек, где два моряка пытались уберечь корабль от катастрофы. Мы их там и нашли...

А вот выводы Сергея Минченко (капиан 1-го ранга, командир экспедиции особого назначения по подъему С-80 - В.К.):

Положение вертикального руля С-80 - 20 градусов на левый борт - говорит о том, что подводная лодка вынуждена была резко отвернуть, чтобы избежать столкновения. Никаких скал и рифов в районе плавания не было. Скорее всего, лодка пыталась разойтись с неизвестным судном...

Последнюю точку над "i" в моем расследовании трагедии С-80 поставил ее бывший старпом, переведенный за несколько лет до гибели субмарины на другой корабль, а ныне вице-адмирал Евгений Чернов:

Лодки не должны тонуть, как вы понимаете, при срочном погружении из-под РДП даже при обмерзании поплавкового клапана. В любом случае подача воздуха к дизелям из атмосферы перекрывается мощной захлопкой. как только С-80 стала уходить на глубину, матрос-моторист бросился перекрывать воздушную магистраль, из которой била вода. Он отжимал рычаг захлопки вправо, а надо было - влево. Парень жал с такой силой, что согнул шток. Он был уверен, что перекрывает, на самом же деле открывал по максимуму. В чем дело? В пустяке. Матрос этот был прикомандирован с другой лодки, где воздушная магистраль перекрывалась не влево, а поворотом рукоятки вправо. Матрос не знал этой особенности. Выходит, виноват в гибели С-80 тот, кто не успел или забыл предупредить его об этом. Кто? Командир отделения? Старшина команды? Командир группы? Инженер-механик? Кому легче от того, что вина за катастрофу распределилась по этой цепочке? Тем более, что подобных "чужаков" на лодке было семь человек, не считая офицеров-дублеров.

Порочная практика прикомандирования специалистов с других кораблей за несколько часов до выхода субмарины в море, увы, существует и поныне, несмотря на инструкции". Николай Черкашин. С-80 на связь не вышла.- Совершенно секретно, 1997, №6 (97), с.23. Погибли 68 человек. Комсомольская правда, 1999, N62 (22041),

1950 год 13 марта
Заложена на эллинге ССЗ №112 "Красное Сормово" им. А.А. Жданова в г.Горький как головная средняя подводная лодка проекта 613 ;

1950 год 21 октября
Спущена на воду. Входила в состав 104-го ДнСПЛ 101-й БрСК ВМФ;

1950 год октябрь - ноябрь
Переведена вниз по Волге и Каспию в г.Баку для прохождения сдаточных испытаний;

1950 год 1 ноября
Завершение перехода на сдаточную базу в г.Баку. Подчинена командованию 94-го ДнСПЛ (с 1952 - 85-я БрСПЛ) ККФл;

1951 год 9 июня
Глубоководное погружение на 203 м. В наиболее «слабых», по мнению инженеров, местах установили приборы, измеряющие напряжение конструкций. Затем лодку с экипажем в отсеках «на талях» опускали на критическую глубину. Рядом в полигоне дежурили спасатели на своем судне. В случае аварии водолазы должны были прикрепить к корпусу лодки понтоны, чтобы затем поднять ее на поверхность;

1951 год 2 декабря
После окончания государственных испытаний и устранения всех выявленных дефектов был подписан приемный акт. Вступила в строй;

1952 год 6 августа
Временно включена в состав ККФ. Вошла в состав 85-й БрСПЛ ККФл. Использовалась для учебных целей;

1953 год лето

Переведена по внутренним водным системам из г.Баку в Белое море. Далее своим ходом перешла в Екатерининскую гавань г.Полярный;

1953 год 9 ноября
Вошла в состав Северного флота. Зачислена в состав 161-й (162-й?) БрПЛ 33-й ДиПЛ СФ с базированием на г.Полярный;

1953 год - 1955 год
Несколько раз возвращалась из г.Полярный в г.Молотовск для обеспечения испытаний в Белом море больших торпедных лодок 611 проекта;

1955 год (предположительно)
Перечислена в состав 339-й БрУСРПЛ БелФл с базированием на г.Молотовск;

1955 год
В течении года дважды имело место поступление воды внутрь прочного корпуса ПЛ. При погружении из-за неисправности арматуры в трюме первого отсека и при срочном погружении из-за деформации штока привода захлопки вытяжной вентиляции;

1957 год
Перешла в г.Горький для ремонта и модернизации;

1957 год 1 июля - 1959 год апрель
На ССЗ "Красное Сормово" выполнены модернизационные работы по проекту 644 . Переведена в г.Молотовск (с 12.09.1957 - г.Северодвинск). Вошла в состав 162-го ДнСРПЛ 339-й БрСРПЛ БелФл;

1960 год 15 января
Окончание Заводских и Государственных испытания СФ, переход из г.Северодвинск в Оленью Губу. Вошла в состав 212-й БрПЛ 8-й ДиПЛ СФ;

1961 год 25 января
Вышла в море на несколько суток для отработки и совершенствования задач одиночного плавания. Для стажировки на борту находилась часть личного состава экипажа ПЛ С-164 во главе с командиром кап.3р. Николаевым В.А.;

1961 год 27 января
Последнее сообщение поступило около 00.30. По заключению комиссии по расследованию гибели ПЛ, в 01.30 С-80 затонула из-за поступления воды через шахту РДП, вследствии обмерзания поплавкового клапана. Весь экипаж (68 человек) - погиб;

1961 год 14 марта
Исключена из состава ВМФ. Прибывшая на СФ комиссия Министерства обороны под председательством маршала Советского Союза Рокоссовского К.К. не смогла однозначно назвать причины гибели лодки, сделав лишь заключение, что «…на лодке произошла тяжелая авария, связанная с поломкой техники, с которой экипаж в условиях урагана не смог справиться». По результатам расследования был снят с должности командир БрПЛ кап.1р. Сухомлинов В.И.;

1968 год 23 июня
Обнаружена на глубине 196 м. без дифферента с креном 35-37º на правый борт в точке с координатами 70°01"23" с.ш., 36°35"22" в.д. В спускаемой наблюдательной камере с СС "Алтай", в сложных и опасных условиях, для тщательного обследования операторы произвели девять спусков продолжительностью по 2-4 часа;

1969 год 9 июня
Начало работ по подъему затонувшей ПЛ силами специально сформированной экспедиции особого назначения (ЭОН-69, в некоторых источниках указывается как ЭОН-10, хотя ЭОН с таким номером осуществляла переход на ТОФ в 1940 году) под командованием кап.1р. Минченко С.В.;

1969 год 5 июля
С помощью глубоководных гиней СПС «Карпаты» ПЛ оторвали от грунта и переместили на 60 м в сторону, где вновь положили на грунт. Все работы по заведению подъемных устройств под водой контролировались с помощью наблюдательной камеры НК-300 (20 спусков, 67 часов под водой) и глубоководной рабочей камеры РК-680 (67 спусков, 172 часа под водой);

1969 год 10 июля
При абсолютном штиле и сплошном тумане СПС "Карпаты" снялось с бочек и начало буксировку с приподнятой над грунтом С-80 со скоростью 2,5 узла. Через 38 ч. ПЛ опустили на грунт на глубине 51 м в бухте Завалишина Териберского залива для переотстропки легководолазами;

1969 год 24 июля
В 20.30 ПЛ подняли на поверхность и отбуксировали в губу Наша Териберского залива;

1969 год август
В августе на борт СПС "Карпаты" прибыла и начала работу Государственная комиссия, сформированная из высококвалифицированных специалистов ВМФ и Судпрома под председательством Героя Советского Союза вице-адм. Щедрина Г.И.;

1969 год октябрь
Расформирование ЭОН-69. По самой ПЛ комиссия сделала заключение о нецелесообразности проведения восстановительных работ. ПЛ была взорвана и разделана на металл (на базе "Главвторчермета" на м. Зелёный в Кольском заливе разделана на металл). Часть конструкций ПЛ оставлены на берегу бухты Завалишина. Там же, в районе 1-го Титовского ручья, находится неизвестное захоронение, предположительно, СПК кап.3р. Осипова В.Е. и КБЧ-2-3 кап.л-та Черничко В.П., которые в момент аварии находились в боевой рубке.

Когда в 1969 году со дна Баренцева моря подняли дизельную субмарину проекта 644 С-80 из состава Северного флота, первую советскую подводную лодку вооруженную крылатыми ракетами, перед глазами спасателей предстала страшная картина. Всё говорило о том, что экипаж оставался живым на глубине сутки, а может и больше.

исчезновение и гибель подводной лодки С-80

На подлодке все часы стали в 01 час 21 минуту. В то время как в одних отсеках под напором воды жизнь остановилась, в других заложники бездны еще долго оставались в живых. Был поставлен трап для поднятия наверх, подводники были одеты в спасательные жилеты, но остановила глубина. Выхода не было, надежды на спасение таяли вместе с остатками воздуха. Когда дышать стало нечем, подводники надели дыхательные аппараты, но воздуха в них хватило на 30 минут. Два матроса не выдержав удушья, сами свели счеты с жизнью.

В январе 1961 года советская подводная лодка вышла в Баренцево море для отработки боевых задач. В отсеках находилось 68 человек. Обычный поход, флотская рутина. Впереди было автономное плавание длиною в жизнь. Разыгрался сильный шторм. Все боевые корабли, находившиеся рядом с субмариной, получили приказ о возвращении на базу подводных лодок. По каким-то причинам радио командир подводной лодки С-80 не получил. Не выходившая на связь субмарина встревожила руководство флота. Несмотря на погодные условия моряки вышли на поиск товарищей. 28 единиц прочесывали зимнее темное море. Семьи с тревогой воспринимали каждый звонок, но начальство молчало. В конце концов, стало ясно - случилось несчастье. Через некоторое время рыбаки выловили спасательный буй с надписью С-80. В прессу информация не уходила.

Затонувшую подводную лодку нашли только через 7 лет. Приборы новой поисковой системы вычертили силуэт на грунте на глубине 196 м. Подводная лодка находилось на смертельной глубине, для того времени. Если бы субмарину отыскали сразу после катастрофы, на спасение экипажа не было бы шансов. В те времена государство не располагало глубоководной техникой. На осмотр лодки пошли водолазы-глубоководники. Все с нетерпением ожидали их возвращения. Они не обнаружили видимых повреждений, но подводное течение не дало возможным провести более тщательные подводные работы. Тогда было принято решение отправить подводный аппарат с пилотом внутри. Вертикальное положение рулей указывало на то, что дизельная подводная лодка пыталась всплыть. На семь лет за дизельной подводной лодкой закрепили клеймо «пропала без вести».

Опыт подъема у СССР уже был. В 1920 году была поднята затонувшая подводная лодка «L-55». Останки английских моряков с почестями отправили на родину, а субмарину оставили служить на Балтийском подводном флоте . Но для разгадки гибели подводной лодки С-80 необходимо было проникнуть внутрь. После рассмотрения результатов поисковой экспедиции комиссия приняла решение поднять силами и средствами экспедицией особого назначения (ЕОН). Через год после обнаружения советскую подводную лодку должен был поднять специально построенное на Николаевском судостроительном заводе специальное спасательное судно «Карпаты», оснащенное устройством для подъема затонувших подводных лодок. Судно позволяло работать на больших глубинах.

Наступили 60-е годы - разгар «холодной войны», начало гонки вооружений. Москве становится известно о плане нападения США, и нанесение по советским городам упреждающего бомбового удара. У советского руководства был только один «джокер» - подводные лодки России . Одной из таких и была С-80. В час «Х» они должны были всплыть у чужих берегов и крылатыми ракетами уничтожить бомбардировщики на взлете.

советская подводная лодка С-80 проекта 644

запуск крылатой ракеты с подводной лодки проекта 644

Вслед за ними пришли атомные гиганты с серьезным вооружением. Возможность скрытно подобраться на субмаринах к чужим берегам и нанести ракетный удар был на столько «соблазнительным», что цель оправдывала любые затраченные средства. Первая считалась величайшим изобретением человечества. Все силы и средства СССР были направлены на создание оружия нового поколения. Мысль о том, что все стали заложниками третьей мировой войны, не имела права на жизнь.

советская подводная лодка проекта 613

С-80 была не простой подводной лодкой . К концу 1960 года в составе ВМФ СССР было шесть дизельных подводных лодок проекта 644 переоборудованных из проекта 613. Это были отечественные первые подводные лодки с новейшим вооружением крылатые ракеты П-5. Этому оружию отводилась роль щита в случае нападения на СССР. И американцев это сдерживало.

подводная лодка С-80 - спасательная операция «Глубина»

Операция по подъему дизельной подводной лодки С-80 получила название «Глубина». Ее проводила ЭОН-10 Северного флота под командованием капитана 1 ранга С. Минченко. Прибытие специального спасательного судна «Карпаты» и эскадры боевых кораблей не остались не замеченными. Подозрительная активность в Баренцевом море не давала покоя иностранной разведке. Затонувшая подводная лодка была оторвана от грунта специальным судном «Карпаты » и подвешена на подкильных строповых приспособлениях, после чего была поднята до глубины 70 метров и отбуксирована в прибрежный район. Инженеры спасатели применив весь свой профессиональный опыт, возвратили подлодку домой. Но самое страшное открытие было впереди. Субмарину отбуксировали в бухту Завалишино под Териберкой. Там спасатели вскрыли рубку и спустились в отсеки. Сомнений не было - часть экипажа продолжало жить на недосягаемой глубине.

специальное спасательное судно «Карпаты»

тела погибших подводников

подводная лодка С-80 - версия гибели

Из всех версий следователи остановились, казалось на самой невероятной - встреча с кораблем шпионом. С-80 шла под дизелем на перископной глубине в условиях волнения до 6 баллов. Чтобы избежать столкновения советская подводная лодка совершила резкий маневр вниз и вправо, что привело к захлестыванию морской воды через шахту РДП (работа двигателем под перископом). (Через нее дизельный двигатель «дышит» на перископной глубине в среднем 24 метра). Поплавковый клапан не сработал из-за обледенения, так как обогрев клапана горячей водой от дизелей был отключен. После обнаружения поступления воды в 5-й отсек, матрос машинист ошибочно вместо закрытия воздушного клапана РДП, повернул расположенный рядом маховик астронавигационного перископа «Лира», в результате чего вода продолжала затоплять отсек, создавая угрожающий дифферент на корму. Попытка подводников вручную закрыть второй запор шахты РДП не увенчалась успехом, так как шток клапана был погнут давлением поступающей воды. В создавшейся экстремальной ситуации были допущены две трагические ошибки, приведшие в конечном итоге к гибели подводного корабля - не была использована система быстрого продувания аварийно-балластных цистерн и не выполнена команда на дачу хода главными электродвигателями. После того, как скорость упала до нуля, а дифферент возрос до 45 градусов, дизельная подводная лодка провалилась на глубину кормой вниз. В результате воздействия избыточного давления переборки 2,3 и 4-го отсеков были разрушены взрывом, личный состав подводников, находившийся в отсеках погиб. Попытки оставшихся в живых 24 членов экипажа покинуть затонувшую подводную лодку в аппаратах ИДА-51 остановила глубина. Так погибли 68 членов экипажа советской подводной лодки С-80.

По неофициальным данным за всю историю подводных лодок было построено около 3600 единиц, из них около 2600 затонуло и погибло в результате боевых действий или техногенных катастроф. Подводный флот стал заложником неизвестной войны, которую политики называли «холодной». Каждый год 7 апреля в день гибели атомной подводной лодки «Комсомолец» возле Николо-Богоявленского собора в Санкт-Петербурге собираются ветераны подводного флота . Это неофициальный день памяти всех погибших подводников.

дизельная подводная лодка проекта 644

Технические характеристики подводной лодки проекта 644:
Длина - 76 м;
Ширина - 6,6 м;
Осадка - 4,7 м;
Водоизмещение подводное - 1430 тонн;
Глубина погружения - 170 м;
Судовая силовая установка - два дизельных двигателя «37Д» мощность каждого 2000 л. с. и два электродвигателя «ПГ-101» мощность каждого 1350 л. с.;
Скорость хода надводная - 16 узлов;
Скорость хода подводная - 10 узлов;
Дальность плавания с РДП - 5000 миль;
Автономность - 35 суток;
Экипаж - 55 человек;
Вооружение:
Крылатые ракеты П-5 - 2;
Торпедные аппараты 533 мм - 4;

Олег Химаныч

С - 80 . АВТОНОМКА МЕРТВЫХ
Подводная катастрофа в Баренцевом море за 39 лет до трагедии «Курска»

Рассказывает вице-адмирал в отставке Р.Д. Филонович, в 1969-м - капитан-инженер 1 ранга:
- Мне пришлось первому войти в отсеки С-80. На это претендовали и особисты, и политработники, но решили, что сначала субмарину должен осмотреть кораблестроитель. Я вошел в лодку с кормы - через аварийный люк седьмого отсека.

Дальнейшее в моем расследовании оказалось наиболее скупым на воспоминания участников. Реальность бывает страшнее любого придуманного фильма ужасов. Моряки, с которыми довелось беседовать, либо старались уйти от этой страшной темы, либо вообще не хотели вспоминать. Охотников еще раз бередить душу увиденным нашлось мало. Те же, кто рассказывал, говорили путанно, их свидетельства зачастую противоречили друг другу. В утверждениях некоторых я и по сей день сомневаюсь, не имея возможности перепроверить или же удостовериться. Но все же...

Со слов вице-адмирала Филоновича:

Тела подводников лежали лицом вниз. Все они были замаслены в соляре, который выдавило внутрь корпуса из топливных цистерн. В первом, втором, третьем и седьмом отсеках были воздушные подушки. Большинство тел извлекли именно из носовых отсеков. Вообще, все тела поражали своей полной сохранностью. Многих узнавали в лицо - и это спустя восемь лет после гибели! Медики говорили о бальзамирующих свойствах морской воды на двухсотметровой глубине Баренцева моря...

Вода прорвала сферические переборки из стали толщиной в палец, словно бумагу. Лохмы металла завивались в сторону носа - гидроудар шел из пятого, дизельного, отсека. Вода срывала на своем пути механизмы с фундаментов, сметала рубки, выгородки, калечила людей. Почти у всех, кого извлекли из четвертого и третьего отсеков, были размозжены головы...

Матрос Г.П.Сидоренко:

В команду по «дезинфекции» не назначали, шли только добровольно. Смелых отыскалось немного, но нашлись и среди моих сослуживцев. Как проходила «дезинфекция»? У входного люка подлодки поставили емкость со спиртом, кружки - пей, сколько хочешь... Пили, хмелели, лезли в отсеки, а наверх подымались уже трезвыми, иных отхаживали медики... В четвертом сразу несколько подводников - кто без руки, кто без ноги, кто без головы, а еще и такие, кого и не опознать - в клочья разорванные тела, месиво...

Контр-адмирал Ю.К.Сенатский:
- Врачи оттирали спиртом замасленные лица погибших и не верили своим глазам: щеки мертвецов розовели! В их жилах еще не успела свернуться кровь. Она была алой. Врачи уверяли, что на запасе отсеченного воздуха подводники вполне могли протянуть неделю. Неделю ждать помощи и уходить из жизни в бреду удушья...

Матрос Н.А.Новоселов:
- Когда затопляло отсеки, воздушные подушки еще оставались наверху. Подводники, оказавшись по шею в воде, тянулись к ней глотнуть воздуха. Но мешали трубопроводы. Хотелось жить, и люди продавливали трубы головами, гнули металл, разбивая лица...

Проникнув в центральный пост, на задраенной крышке нижнего люка спасатели нашли тела командира ракетной боевой части капитан-лейтенанта В.П. Черничко и старпома капитана 3 ранга В.Е.Осипова. Последний нес командирскую вахту... Командира капитана 3 ранга А.Д.Ситарчика и его дублера капитана 3 ранга В.А.Николаева обнаружили в среднем проходе второго отсека. Офицеры, вероятно, спустились с мостика в кают-компанию - там был накрыт стол. Катастрофа отпустила им секунды - они только и успели, что выскочить из помещения.

Последняя запись в журнале сделана карандашом в 01.27. Остановившиеся на лодке часы, всего их было найдено 21 штука, зафиксировали, когда мертвый корабль стал склепом для еще живых - 01.30. В записной книжке одного из штурманов - такое же время. Записей с информацией об аварийной ситуации и ее развитии на борту не нашли. Возможно, таковые были, но морская вода разъела часть документов.

Большинство тел извлекли из первых двух отсеков. Тех, кто не погиб в первые минуты, ждала мучительная смерть от удушья. Сжатый воздух из парогазовых торпед был стравлен в отсек, емкости всех «идашек» опустошены... Одних отчаянье толкало на шины с многоамперным током, тела других спасателям пришлось доставать из петли. Пытались ли моряки использовать последнюю возможность - выйти на поверхность через торпедные аппараты? Точного ответа нет и сегодня. Однако, по слухам, долгое время затем бытовавшим на флоте, в первом отсеке якобы была обнаружена чья-то записка примерно следующего содержания: «Будьте прокляты, кто не научил нас пользоваться аппаратами ИДА». В первом отсеке четверых моряков нашли с масками ИДА на лице, еще одного - с надетым, но совершенно бесполезным в той ситуации противогазом.

В седьмом, кормовом, отсеке, судя по некоторым деталям, отважились было покинуть затонувшую лодку. Отдраили нижний входной люк, опустили тубус. Но наверх не вышли. Тут две версии. Либо не смогли из-за физических нагрузок, истощения сил, нехватки воздуха, либо из-за... наличия всего десяти дыхательных аппаратов (моряков в отсеке было четырнадцать). Так и погибли все вместе.

Было и то, что не нашло у экспертов вразумительных объяснений, точнее - породило множество предположений, как, скажем, отсутствие в «штатном» отсеке командира механической боевой части; движение лодки под РДП в 5-6-балльный шторм; выключенная система обогрева поплавкового клапана шахты РДП; наконец - ночное застолье в кают-компании...

Тела подводников уложили в гробы, и десантный корабль с приспущенным военно-морским флагом двинулся в базу.

Молчание вице-адмирала

Установить причину катастрофы С-80 поручили Государственной комиссии, которую возглавил прославленный подводник Великой Отечественной войны Герой Советского Союза вице-адмирал Г.И.Щедрин. Выводы ее известны - в общем и целом они совпали с предварительным заключением, сделанным спасателями годом раньше, после подробного осмотра лежащей на грунте подлодки. Напомню: С-80 шла под РДП; в условиях зимнего шторма при срочном погружении не сработал поплавковый клапан, и через шахту РДП в прочный корпус лодки хлынула вода; перекрыть ее поступление экипаж не смог; лодка легла на грунт, не имея возможности всплыть...

Но это в общем и целом. Между тем, были еще и многие «частности», ведь после подъема С-80 эксперты уже имели возможность установить не только подлинные обстоятельства возникновения аварии, но и развитие той скоротечной катастрофы на борту буквально по секундам. Безусловно, все это тоже нашло отражение в выводах комиссии. Но с ними ознакомили лишь узкий круг лиц. Точнее сказать, относительно узкий круг, поскольку произошедшее с подлодкой позже подверглось анализу на специальной технической конференции в Полярном. В открытой же печати ничего этого, естественно, не прозвучало...

Я знал - на основе обширных данных, собранных комиссией, эксперты проводили так называемое моделирование ситуации, возникшей на борту С-80. При этом отрабатывались многие версии. Их обсчитывали с применением высшей математики и в конце концов ход трагедии восстановили очень детально.

В свое время мне довелось говорить на эту тему с Г.И.Щедриным. Григорий Иванович - человек прямых, где-то даже категоричных суждений, здесь ограничился на удивление общими словами, процитировал мне итоговый документ комиссии, что называется, от и до, но в частности углубляться никак не хотел, сколько и как только я ни пытался его уговорить. Правда, в какой-то момент адмирал все же «дрогнул», и прозвучала фраза: «У подводников очень сложная профессия. Она не терпит недисциплинированности, беспечности. В экипаже все и каждый в ответе друг за друга. За каждую оплошность можно заплатить не только своей жизнью, но и жизнями товарищей...». Большего тогда добиться не удалось, но те слова Григория Ивановича крепко засели в памяти. Я чувствовал - они прозвучали не случайно, а как бы намеком, завуалированным ответом на все мои настойчивые старания выведать больше, чем положено было знать. И вот спустя год или полтора, когда появилась еще одна возможность переговорить с Щедриным, я основательно нацелился «дожать этот вопрос». Но, оказалось, Григорий Иванович уже тяжело болен, и тревожить его сердце лишний раз я не решился...

Судьбе было угодно, чтобы недосказанную историю С-80 продолжил другой офицер - капитан 2 ранга В.Р.Захар.

Плата за ошибки

Восстановленный экспертами ход событий свидетельствует: катастрофа С-80 - это результат нештатной ситуации, возникшей на борту из-за беспечности и цепи ошибок личного состава, которые последовали за ней. Ни мужество, ни самоотверженность моряков затем не могли изменить трагического конца. Экипажу пришлось заплатить по высшей цене.

26 января 1961 года за 38 минут до полуночи подлодка С-80 стала под РДП. Правый дизель работал средним ходом на винты. Генератор для получения излишней энергии на электродвигатели не подключали. Надо пояснить - движение под РДП является наиболее сложным: корпус подлодки находится под водой, на перископной глубине; через трубы выдвинутой на поверхность шахты РДП атмосферный воздух попадает в отсек, где работают двигатели, а отработанные ими газы, также по трудопроводам, выбрасываются на поверхность. Обстановку на море подводники контролируют на своих станциях наблюдения и через перископ. Управлять такой подлодкой во время шторма крайне сложно: с глубины до 10 метров ее может выбросить на поверхность, а при провале на большую глубину вода заливает шахту РДП, поступление воздуха прекращается, и дизели «задыхаются». Все это чревато аварией. Поэтому движение подлодок типа С-80 в режиме РДП при волнении моря свыше 4 баллов не рекомендовалось. Напомню - шторм в Баренцевом море той ночью достигал 6 баллов. Если не считать постановку С-80 под РДП оплошностью командира, надо признать его решение очень рискованным.

Конструкторы, конечно же, предусмотрели несколько приспособлений, чтобы предотвратить попадание воды внутрь корпуса корабля через шахту РДП. Прежде всего - это поплавковый клапан, который при погружении лодки всплывает и перекрывает входное отверстие в шахту до закрытия основных прочных запоров. Чтобы клапан «не схватывался» льдом при морозах, предусмотрен его обогрев горячей водой от работающих дизелей. Эта система на С-80 не была включена - и это первая роковая ошибка...

Примерно в 00.30 командир С-80 доложил берегу метеообстановку: шторм - 6 баллов, температура воздуха - минус 5 градусов. И никаких сведений о проблемах на борту. Дальше следует необъяснимое - в момент движения под РДП, при наивысшей готовности, ночью, в шторм оба командира (основного и резервного экипажей), а также другие офицеры собрались в кают-компании второго отсека за накрытым столом. В центральном посту остались вахтенный офицер и старпом, а командир БЧ-5, механик, ушел в шестой отсек.

Катастрофа развивалась стремительно. Лодку сильно качало, и в какой-то момент боцман, управлявший рулями, не смог удержать глубину. Волна захлестнула воздушную магистраль шахты РДП, скованный льдом поплавковый клапан не сработал. Глубина, на которой оказалась С-80, превышала перископную, и море по воздуховоду диаметром 450 мм устремилось в лодку.

Поступление воды заметили примерно на 10-й секунде аварии. Обнаружили поздно, как считают эксперты, из-за того, что шахта заканчивалась под палубным настилом. К тому же грохот дизеля заглушил шум водного потока. Вода заполнила носовой и кормовой трюмы, линия вала шинно-пневматической муфтой разбрызгивала ее по отсеку. Дизелю уже не хватало воздуха, и в отсеке создавался вакуум. В 01.27 правый дизель пришлось отключить. Левый не был включен. Гребные винты, толкавшие лодку со скоростью 5,3 узла, остановились.

Просчет одного моряка не может погубить современный корабль. К несчастью, последовали и другие ошибки. Чтобы закрыть воздушную захлопку РДП, требовалось повернуть рукоятку в положение «закрыто». Но в суматохе трюмный (из «приписных» моряков) спутал манипуляторы - их было несколько, расположенных вблизи друг от друга, да еще и не имевших указателей предназначения. В результате захлопка не сработала, вода рвалась в отсек, создавая для лодки угрожающий дифферент на корму.

Мотористы еще могли остановить воду - вручную закрыть 2-й запор. В обычных условиях это одиннадцать оборотов маховика с рукояткой за несколько секунд. Здесь же людям пришлось преодолевать напор воды. Моряки успели сделать только 8 оборотов. Далось это нечеловеческими усилиями - стальной шток клапана диаметром 10 сантиметров был погнут. Первыми приняли смерть те двое мотористов.

Оставалась надежда на аварийное всплытие. Но такое решение мог принять командир БЧ-5, а он оказался не на месте - в шестом отсеке.

К 30-й секунде лодка почти потеряла ход и стала проваливаться кормой - дифферент достиг 20 градусов. К 40-й секунде с центрального поста решили продувать цистерны главного балласта, но были совершены еще две, уже последние ошибки. Первая - не использовали систему быстрого продувания аварийной балластной цистерны N 5. Вторая - в шестом отсеке электрики не выполнили команду вахтенного офицера и не дали ход главным гребным винтам электродвигателя. Лодка с дифферентом 45 градусов остановилась, на мгновение как бы повисла - ей уже не хватало воздуха высокого давления, чтобы преодолеть отрицательную плавучесть, - и с нарастающей скоростью, кормой вниз устремилась на дно...

Примерно на 60-й секунде от начала катастрофы лодка вошла кормой в донный грунт. Расчеты показывают, что скорость корабля при этом составила 5 метров в секунду, а глубина «зарывания» кормы в грунт - 15 метров. Корпус выдержал и удар, и давление, но вода продолжала поступать в лодку через шахту РДП и повышать давление оставшегося там воздуха. Людей могли спасти переборки, но конструктивно они были рассчитаны на меньшее давление. Переборку между третьим и четвертым отсеками буквально разорвало гидровоздушным ударом - море сметало все на своем пути. Остаточной энергией разрушило и переборку второго отсека, и вода заполнила его, за исключением объема в 40 кубических метров в носовой части. Моряки, находившиеся в отсеках с пятого по третий, а также в боевой рубке, погибли в течение первых трех минут. В живых остались те, кто успел перейти в шестой, седьмой и первый отсеки. Через 10 минут через неплотности в переборке вода стала затоплять и шестой, а позже проломила и переборку в концевой, седьмой отсек.

Последними погибли подводники первого отсека, считавшегося отсеком - убежищем. Они отдали аварийный буй; отключив командирскую группу воздуха высокого давления от разрушенных отсеков, пытались продуть носовую группу цистерн - для увеличения дифферента на корму, и тем самым уменьшить глубину до 120 метров, чтобы попытаться самостоятельно выйти через торпедные аппараты. Но из второго отсека в первый давление уже стравливало газы, и дышать становилось все труднее...

Опасный курс «чужака»

Вопрос о том, что послужило изначальным импульсом к катастрофе, отчего подлодка, шедшая под РДП, внезапно сорвалась на глубину, дискутируется двояко. Версию провала на глубину из-за ошибки боцмана мы рассмотрели. Но предполагается и другое - моряки С-80 пытались избежать столкновения с неизвестным кораблем, шедшим на опасное сближение. Кто это мог быть? По всем данным, советские корабли и суда в район не заходили. Тогда чужой? Специалисты не исключают проникновения в полигон Северного флота корабля-разведчика НАТО. Такие уж точно не откликаются и огней не зажигают, а об интересе к лодке 664 проекта мы уже говорили. Стоящий на перископе С-80 офицер, полагают, им был капитан-лейтенант В.П.Черничко, во мгле полярной ночи и снежных зарядах январского шторма поздно заметил неопознанный корабль. Подводники пытались отвернуть (об этом, в частности, свидетельствует руль, положенный «лево на борт»). Этого оказалось недостаточно, и тогда прозвучала команда «срочное погружение»... Как развивались события дальше, установили эксперты.

Минуло 50 лет, а разгадка последнего маневра С-80 так и не стала ближе. Как и правда о последних мгновениях жизни моряков. Верно, есть то, что не дано знать нам, живым. Никогда!

Чисто российская «благодарность»

Погибших моряков С-80 похоронили в братской могиле, кое-какие личные вещи отправили родственникам. Поставили памятник, высекли на нем имена экипажа, правда, с ошибками в инициалах. На открытии много говорили о долге и памяти. О благодарности потомков тоже звучали слова...

В октябре 1969-го ЭОН-10 расформировали, участники ее разъехались, вернувшись на прежние должности. В том числе С.В.Минченко и Ю.К.Сенатский. Спасателей отметили в приказе, некоторым даже вручили ценные подарки. Но наград не дали. И тем водолазам, кто терял сознание на 200-метровой глубине, и тому, оставшемуся безымянным, минеру-кавторангу, обезвредившему торпеды С-80, и участникам «дезинфекции», и умнице Юрию Константиновичу Сенатскому, который дал фору нескольким научно-исследовательским институтам, и решительному командиру экспедиции Сергею Владимировичу Минченко, вне сомнений, главному герою спасательной эпопеи. Что уж говорить об остальных?!

Рассказывают, Главком ВМФ С. Г. Горшков тогда, отказавшись войти в правительство с ходатайством о награждении моряков ЭОН, якобы сказал: «Флот лодку утопил, флот и поднял. Кого награждать?!». Если это в действительности так, то Сергей Георгиевич, так много сделавший для морской державности страны, здесь поступил по-чиновничьи, ибо не увидеть мужества и самопожертвования спасателей при подъеме С-80 мог только заскорузлый чиновник.

В отваге морякам отказали. Оставались еще их технические достижения. До лета 1969-го никому в мире не удавалось вытащить подлодку массой 1.160 тонн с глубины 196 метров за 34 дня. Обычно поднимали лодки меньшего водоизмещения, с глубин до 93 метров и за 180 суток. Коллектив создателей «Карпат» и руководителей операции «Глубина» дважды пытались выдвинуть на соискание Государственной премии «За разработку и внедрение метода подъема подлодок с глубин, недоступных для водолазов, и создание судна, обеспечивающего осуществление этого метода». Премии не удостоили - в последний момент передумали и отдали ее приземлившимся космонавтам. Наверное, подвиг космонавтов был виднее..

Чиновников редко застанешь в первых рядах самоотверженных, нет их и там, где нужно рисковать жизнью. Но зато они первые, самые главные, когда дело касается наград. Так сложилось, что степень заслуг и мужества у нас почему-то определяют они, чиновники. Себя они, конечно же, при случае не забывают, а вот других... Не ведаю, как в иных странах, но в России это было всегда, есть сегодня и, думаю, будет неизменно. Поэтому это постыдное явление я называю чисто российским.

Олег Химаныч

С-80 автономка мертвых
Подводная катастрофа в Баренцевом море за 39 лет до трагедии «Курска»Экспедиция выходит в море

И все же разрешение на резервный вариант «Глубина КС» было получено не сразу. Командование аварийно-спасательной службы ВМФ сомневалось, что называется, до последнего - пока опоздание с изготовлением захватного устройства для «Карпат» не стало совершенно очевидным.

14 апреля 1969 года на Северный флот прибыли начальник аварийно-спасательной службы ВМФ вице-адмирал В.А. Пархоменко и его заместитель, главный инженер АСС ВМФ, он же главный куратор всей операции «Глубина» контр-адмирал Н.П.Чикер. А на следующий день на совещании у командующего флотом С.М. Лобова были приняты последние организационные решения.

Особо нужно сказать о выборе прибрежного района, куда намечалось прибуксировать «Карпаты» с подлодкой С-80 под килем, а затем поднять ракетоносец на поверхность уже обычным способом, то есть - с помощью понтонов. Сначала для второго этапа операции предложили губу Териберскую, но ее забраковали, поскольку на то время в Териберке располагался рыболовецкий колхоз - из-за него нельзя было закрыть этот район. Спасателям предлагались также рейд Могильный и Кильдин Западный. Выбор в конце концов остановили на бухте Завалишина все в той же Териберской губе. От места гибели С-80 бухта находилась на кратчайшем расстоянии, глубины по всему маршруту перехода от полигона и до нее не превышали 200 метров, здесь наблюдались сравнительно слабые подводные течения, к тому же эта бухта имела удобный рельеф дна и укрыта от ветров с трех сторон. Наконец, учитывался еще один довод в пользу сохранения секретности - бухта Завалишина располагалась в безлюдной части губы, на отдалении от фарватера, ведущего к поселку.

На Черном море в это же время заканчивались последние приготовления к переходу спасательного судна «Карпаты» на Север. Дело, правда, не спорилось, и как спасатели ни пытались поторопить события, выяснилось, что прийти в район затопления С-80 судно сможет только в конце июня.

Подготовительные работы судов ЭОН начались 3 мая, с наступлением благоприятной погоды. В этот день спасатель СС-44, килекторное судно КИЛ-22 и морской буксир МБ-155 выставили рейдовые бочки. С помощью якоря- «кошки» и под контролем наблюдателей из глубоководной камеры с мертвой подлодки сняли рыболовную сеть. Следом надлежало расчистить корпус С-80 от наносов ила и песка.

В это же время водолазы экспедиции завершали тренировки в глубоководных полигонах Северного флота - им предстояло экзаменоваться, чтобы получить допуск к работе на глубинах до 200 метров. Инженеры ЭОН разрабатывали методику заводки строповых устройств на корпус С-80...

В 14 часов 9 июня экспедиция двинулась в полигон. Флагманом до прибытия спасательного судна «Карпаты» назначили СС-44. В группу вошли два морских буксира - МБ-121 и МБ-155, а также водолазные боты ВМ-80 и ВМ-126. Погода благоприятствовала волнением в 2-3 балла -в неспокойном Баренцевом море дни такого затишья нечасты. Уже на следующий день спасатели предприняли попытку завести носовое строповое устройство. Началась кропотливая, не терпящая спешки и суеты, нервная изнурительная работа.

Трудная страда в полигоне

На общей схеме подъема подлодки, которую в виде картинок технического комикса набросали карандашом специалисты, операция выглядела максимально упрощенно: одну «петлю» (назовем так строповое устройство, или, точнее, - «строповое полотенце») заводили с носа на корпус подлодки, затем тянули вверх, отрывая носовую часть корабля от грунта, и заводили еще одну «петлю» - уже на корму,но опять-таки с носовой части - как бы тащили или, как говорят специалисты, подрезали под днищем С-80. Затем строповые полотенца соединяли с подъемными устройствами судна «Карпаты» и те, работая синхронно, отрывали от грунта уже всю подлодку - она оказывалась как бы «подвешенной» под килем спасателя - судоподъемника...

Но это упрощенно. И план, и сам ход операции поражает не только своей выверенностью Чтобы реализовать задуманное, спасателям пришлось приложить огромные усилия и проявить хладнокровие сполна.

Уже на вторые сутки погода резко ухудшилась, и судам экспедиции пришлось уйти из полигона, чтобы отстаиваться на рейде Могильный. Впоследствии Баренцево море еще шесть раз вмешивалось в действия спасателей. Причем в большинстве случаев работы прекращались полностью и суда штормовали в полигоне, уже не имея возможности уйти в какую-нибудь из бухт.

Работа требовала особой точности. Представьте, большое спасательное судно, а затем и более крупное судоподъемное надлежало поставить и удерживать строго над погибшей подлодкой. Делалось это при постоянном волнении моря и его переменных течениях. Водолазов, их рабочие и наблюдательные камеры тоже нужно было опустить с предельной точностью.

К слову, практика операции продемонстрировала - на столь больших глубинах труд водолазов оказался малоэффективным. Люди работали медленно, их укачивало, были случаи потери сознания. Работать под давлением 200-метровой толщи они могли по 10-15 минут, тогда как их выход с глубины на поверхность при так называемых выдержках, которые обусловливались риском и опасностью кессонной болезни, длился до 5 часов. Но люди работали. С помощью водолазов 21 июня, в частности, удалось подать воздух и продуть одну из балластных цистерн подлодки. Этим был несколько снижен вес С-80.

22 июня в полигон наконец прибыло долгожданное судно «Карпаты». Командовал им капитан 2 ранга В.К.Драгунов. К этому моменту спасателям уже удалось завести на корпус подлодки носовое подъемное устройство. На борту «Карпат» имелся подводный аппарат РК-680 - обитаемая камера с тремя манипуляторами для простейших операций. Аппарат мог самостоятельно перемещаться, правда, в ограниченном пространстве, и управлялся тремя акванавтами. Уже на следующие сутки после прибытия «Карпат» команда подводного аппарата приступила с расчистке корпуса С-80 и окружающих ее участков грунта от посторонних предметов - обрывков рыболовных сетей, тралов, тросов. Работы закончили через неделю. Общее количество поднятого на поверхность «мусора» составило 30 тонн.

Последующая хроника операции в целом выглядит так. 30 июня спасатели состыковали захваты шахтных гиней судна «Карпаты» со штоками носового подъемного устройства, приподняли нос подлодки и протащили кормовое подъемное устройство до уровня рубки С-80. 1 июля из-за ухудшения погоды работы в полигоне были приостановлены. Кормовое «полотенце» требовалось переместить еще метров на 10, но все попытки не имели успеха. 4 июля штоки кормового подъемного устройства состыковали с захватами шахтных гиней «Карпат» и попытались оторвать от грунта корму лодки. Это удалось, но нагрузка на гини возросла до 350 тонн при нормативе 200 тонн. 5 июля лодку подняли на несколько метров и, переместив на 60 метров в пределах полигона, вновь положили на грунт. Транспортировать С-80 при столь чрезмерной нагрузке на гини было опасно. Однако кормовое строповое устройство так и не удалось переместить на расчетное место. К вечеру начался 5-балльный шторм и возникла, пожалуй, самая критическая ситуация за все время работы в полигоне.

Сильный боковой ветер сносил судно «Карпаты», под килем которого уже «висела» подлодка. Между собой они были связаны системой подъемных устройств. Оборвись они или же «обруби» их спасатели, после шторма всю операцию пришлось бы начинать снова. Спасателю СС-44 с морским буксиром МБ-155 пришлось удерживать «Карпаты» от дрейфа. При этом однажды возник момент, когда буксир едва не был разбит ударами волн о борт судоподъемного судна...

Только 7 июля шторм стал ослабевать. И в этот же день наблюдатели подводной камеры РК-680 доложили наверх: за время шторма кормовое строповое устройство необъяснимым образом переместилось в корму подлодки, вплотную к стабилизаторам, то есть - точно в расчетное место!

Весь следующий день спасатели готовились к буксировке «Карпат» и подлодки в бухту Завалишина. И тогда же в полигон прибыл вице-адмирал В.А. Пархоменко...

Эмоции бьют через край

Имя вице-адмирала Виктора Александровича Пархоменко в истории советского флота прочно связано с гибелью линкора «Новороссийск». В октябре 1955 года он командовал Черноморским флотом, и в трагическом исходе событий на Севастопольском рейде известна его роль. В частности, из выводов Правительственной комиссии по факту гибели «Новороссийска» следует, что в числе прочих флотских начальников Пархоменко, «не приняв должных мер к спасению корабля, преступно отнесся к делу спасения личного состава линкора», а также «пытался оправдать свои преступно-безответственные действия», «но эти объяснения комиссия сочла совершенно несостоятельными и неправдивыми»... Однако даже после столь жестких обвинений карьере адмирала суждено было продолжиться. Более того, со временем один из виновников гибели сотен моряков - Пархоменко возглавил... аварийно-спасательную службу всего советского флота! Можно сказать - ирония судьбы, а можно отнести этот парадоксальный случай к не таким уж редким в России назначениям, в которых отсутствуют здравый смысл и логика.

На российском флоте бытует истина: чем больше на корабле начальства, тем больше на корабле беспорядка. В справедливости этого мне довелось убедиться не раз. Правда, не в качестве участника ситуации, а наблюдателя со стороны. Присутствие старших начальников в большинстве случаев действительно осложняло управление кораблем либо выполнение той или иной задачи в целом. Дело тут тонкое: привычный лад на мостике будто сбивался субординационными препинаниями и неким напряжением, возникавшим в отношениях между офицерами. Порой и опытный командир буквально на глазах угасал, лишал себя инициативы, начинал действовать с оглядкой, нервничать. Иногда это приводило и к более серьезным коллизиям...

Прибытие вице-адмирала Пархоменко на «Карпаты» в самый тяжелый, ответственный момент операции не вызывалось никакой необходимостью потому, что на борту уже находился его заместитель - самый авторитетный в стране специалист по судоподъему контр-адмирал Н.П.Чикер. К слову, и по складу характера, и по стремлению строить свои отношения с людьми Николай Петрович являл собой тип флотского интеллигента, прямую противоположность Пархоменко... А за месяц изматывающей работы в открытом море люди в экспедиции уже устали и физически, и эмоционально. Не удивительно, что в первый же день прибытия вице-адмирала произошел конфликт.

Пархоменко принялся торопить с буксировкой в бухту Завалишина. Но спасатели к этому еще не были готовы. Не понравился Пархоменко и маршрут, который избрали - по районам с наименьшими глубинами. Он требовал идти наикратчайшим путем. Видимо, адмиралу не терпелось поскорее доложить Главкому о завершении первого этапа операции. Стремление же свести риск к минимуму во время буксировки раздражало его. Командир экспедиции капитан 1 ранга С.В.Минченко слепым исполнителем приказов не стал и, как мог, точнее - насколько позволял устав, противился решениям вице-адмирала. В возражениях капитана 1 ранга был резон, но в той накаленной обстановке Минченко сорвался и бестактно напомнил адмиралу о том, к чему привела его самонадеянность в октябрьскую ночь 1955-го. Подобные дерзости людьми, наделенными большой властью, запоминаются надолго и не прощаются.

А на следующий день - новый конфликт! И опять из-за опасного стремления вице-адмирала ускорить дело с риском для людей, работавших под водой... Эмоции Пархоменко били через край. Для руководителей экспедиции это могло иметь самые неприятные последствия. Но для нервных издержек у спасателей имелись еще и другие поводы.

Недремлющее око НАТО

Естественно, операцию «Глубина» пытались сохранить в тайне. Прежде всего - от своих потенциальных противников. К чести тех, кому было поручено обеспечение секретности, это в общем-то удалось.

Внезапное исчезновение С-80 из списков советского флота в 1961 году специалисты НАТО не заметили. А вот на строительство судоподъемного судна «Карпаты» в Николаеве они обратили внимание. Как и на скорые приготовления, а также переход уникального судна с Черного моря на Баренцево... Майский выход судов Северного флота в будущий полигон разведка НАТО отметила, и с этого момента за районом было установлено наблюдение с кораблей и самолетов.

10 апреля, когда обсуждались сроки постановки рейдового оборудования на месте гибели С-80, заместитель командующего Северным флотом вице-адмирал А.И.Петелин высказывал сомнения - нужно ли это делать в мае, ведь до начала работ бочки могли быть снесены штормами. Но получилось так, что навредили спасателям не штормовые волны. Был случай, когда, пользуясь отсутствием советских кораблей охранения, натовцы уничтожили часть рейдового оборудования в районе, где предстояло работать ЭОН. Чтобы оттеснить излишне любопытных и незваных гостей, экспедиции потребовалось постоянное охранение. Для этого отрядили несколько кораблей 23-й дивизии охраны водного района. Командовал ими контр-адмирал В.В.Сидоров - впоследствии видный советский флотоводец, командующий Балтийским, а затем и Тихоокеанским флотами, один из заместителей Главкома ВМФ.

Но попытки разузнать, чем именно занимается соединение советских спасательных судов, конечно же, не прекратились. Авиация НАТО регулярно наведывалась в район подъема С-80, а у границ полигона постоянно дежурил норвежский разведывательный корабль «Марьятта». Уместно заметить, норвежский корабль - разведчик с таким же названием, но только уже более позднего проекта, занимается сегодня тем же самым близ района, где затонула АПЛ «Курск».

Навязчивое присутствие сил НАТО, вносившее нервозность, осложняло и без того трудную работу спасателей. И в этом просматривается еще одна параллель в трагедиях наших подлодок, разделенных по времени 39 годами.

К последнему берегу

Спасатели выстроились в походный ордер 10 июля. Им повезло не только с погодой - море заштилело. На корабле-разведчике «Марьятта», следившем у границ полигона за перемещением судов ЭОН, заканчивались запасы топлива, и норвежцы побежали бункероваться в базу. Наши решили этим воспользоваться. Через двое суток, когда «Марьятта» вернулась к опустевшему полигону, раздосадованный ее командир палил по оставленным рейдовым бочкам из пулемета...

Судно «Карпаты» с погибшей подлодкой под килем буксировали спасатель СС-44 и буксир МБ-155. Еще один буксир, МБ-24, одерживал «Карпаты» с кормы. Предварительно путь судов экспедиции тщательно протралили корабли 23-й дивизии ОВРа, но сейчас два тральщика, шедшие впереди по курсу, в очередной раз «прощупывали» дно эхотралами. Еще два тральщика держались в 10 кабельтовых по траверзу - обеспечивали охрану. Килекторное судно КИЛ-22 и водолазный бот ВМ-126 в случае аварии или же вынужденной покладки С-80 на грунт должны были выставить рейдовое оборудование.

Предшествующей ночью контр-адмиралу Н.П.Чикеру удалось убедить своего начальника вице-адмирала В.А.Пархоменко все же не испытывать судьбу, идти по районам с наименьшими глубинами, то есть по маршруту, на котором настаивал капитан 1 ранга С.В.Минченко.

Спасатели начали движение в 15 часов со скоростью 2,5 узла. Попытались было добавить, но тут же возросла нагрузка на гини, судно почувствовало вибрацию - мог произойти обрыв, и ход сбавили. Пархоменко вновь попытался вмешаться - движение ордера со скоростью пешехода вице-адмирала выводило из себя. Минченко стоял на своем. Назревал новый конфликт. Роль дипломата вновь взял на себя Чикер. Никто не знает, о чем говорил, какие доводы приводил Николай Петрович своему невыдержанному шефу, но вскоре оба адмирала ушли с мостика и больше на нем не появлялись. Обстановка несколько разрядилась, и работать стало легче...

Ночью 11 июля спасатели вошли в полосу густого тумана, а к вечеру тех же суток показались берега Кольского полуострова. К ним С-80 возвращалась спустя 8 лет своей «мертвой автономки». Сразу по полуночи уже 12 июля корабли и суда экспедиции вошли в губу Териберскую. Здесь С-80 приподняли сначала до глубины 70, а затем 50 метров. В бухте Завалишина в пять часов утра подлодку положили на грунт, глубина - 51 метр.

Как рассказывал бывший матрос спасателя СС-44 Г.П.Сидоренко, то раннее утро запомнилось полным безветрием и штилем. Когда наконец остановились, на какое-то время воцарилась необычайная тишина. Не слышали даже привычных пронзительных криков чаек. Застыли море, небо, скалистые берега - сама природа «объявила минуту молчания»...

В бухте Завалишина

Второй этап операции «Глубина» начался без промедления - 13 июля, и продолжался 11 дней. Подлодку подняли на поверхность моря с использованием обычных стальных судоподъемных понтонов. Произошло это вечером 24 июля 1969 года, в 20.30.

Теперь предстояли опасные дела: разоружить и выгрузить боевые торпеды, находившиеся в первом отсеке С-80; сделать анализ воздуха и воды в ее помещениях; нейтрализовать возможные взрывоопасные смеси, которые вполне могли образоваться там за столь длительное пребывание корабля под водой. И, наконец, произвести дезинфекцию и эпидемическое обследование отсеков... Такими терминами обозначалась, пожалуй, самая тяжелая в моральном отношении часть операции - извлечение останков моряков.

Загодя тыловики флота заказали для этого 80 спецмешков, а также судно для транспортировки погибших - средний десантный корабль. Последнему предстояло стать и плавучим моргом - на просторной транспортной палубе СДК установили патологоанатомические столы...

Долго не могли решить, что делать с торпедами? Смертоносные снаряды могли сработать из-за любой оплошности. И вот, когда стали склоняться к мысли - а не подорвать ли лодку, а это в дальнейшем исключало и подъем тел подводников, и установление причин гибели, нашелся отчаянный офицер-минер, капитан 2 ранга, который на свой страх и риск в легком водолазном снаряжении спустился в отсек и обезвредил торпеды.

Олег Химаныч

Приказ - нарушить устав

19 августа на борт «Алтая» прибыл первый заместитель командующего Северным флотом вице-адмирал А.И.Петелин. После ознакомления с результатами осмотра лодки Александр Иванович решил лично спуститься в наблюдательной камере к лежащей на грунте С-80. Однако в связи с этим сложилась конфликтная ситуация...

Спуск в камере разрешался только специально подготовленным водолазам. Петелин таковым не являлся, более того - вообще не имел допуска к любому из видов подводных работ. К тому же, никто не гарантировал безопасность погружения из-за рыболовной сети, вертикально стоящей на корпусе подлодки. Об этом и сказал вице-адмиралу руководитель работ по обследованию капитан 1 ранга С.В. Минченко. Несколько забегая вперед, скажу - именно этому офицеру принадлежит особая заслуга в подъеме на поверхность погибшей С-80. А пока, по свидетельству очевидцев, заместитель командующего флотом выслушал доводы Сергея Владимировича с крайним неудовольствием. Как старший и по званию, и по должности, он приказал готовить камеру к спуску... Эта «неуставная» требовательность вице-адмирала объяснялась тем, что доклады операторов о положении выдвижных устройств и рубочного люка подлодки отличались противоречивостью, и Петелин счел, что ему, опытному подводнику, будет легче разобраться. Еще, как рассказывал мне в свое время контр-адмирал В.Л. Березовский, у Александра Ивановича была своя версия гибели С-80, и он хотел лично удостовериться в ее правильности...

Но все это, конечно же, не в порядке оправдания - капитан 1 ранга Минченко действовал по уставу, и был совершенно прав. А потому потребовал от флагманских специалистов бригады аварийно-спасательной службы, чтобы те проверили подготовленность А.И.Петелина и приняли у вице-адмирала зачет по полной форме.
Минченко надеялся хотя бы таким образом «отменить затею» заместителя командующего. Однако не вышло:
под давлением вице-адмирала флагманские дрогнули и разрешили спуск, сделав в журнале необходимую запись.

Рано утром 20 августа камера с Петелиным пошла на погружение. И сразу же сказалось отсутствие у того опыта. Петелин не сразу сориентировался, не сразу опознал выдвижные устройства лодки, обросшие водорослями и ракушками. Только ценой больших затрат времени удалось разглядеть: люк закрыт, перископ опущен, антенна радиосвязи и радиолокации, как и шахта РДП, подняты.

Меж тем, патроны регенерации были уже на исходе, а вице-адмирал требовал переместить камеру в кормовую часть лодки. Капитан 1 ранга Минченко этот приказ не выполнил и отдал распоряжение поднять камеру на борт. А здесь уже последовало новое выяснение отношений между офицерами...

Дальнейшие погружения уже велись только водолазам и по обычному распорядку. После завершения последнего, десятого спуска они и составили первичную версию гибели С-80.

Последнее погружение

Упомянутая первичная версия в общих словах звучала так... В условиях 5-6-балльного волнения моря С-80 следовала на перископной глубине в режиме РДП, то есть под работающими дизелями. В соответствии с действующими инструкциями лодка имела отрицательную плавучесть от 5 до 8 тонн. Погружение С-80, вероятнее всего, происходило очень быстро. Причин тому могло быть множество, однако положение руля «лево на борт 15-20 градусов» натолкнуло спасателей на предположение о том, что на встречном курсе подводники внезапно обнаружили неизвестный корабль или судно и потому попытались отвернуть. Опасность столкновения, меж тем, оставалась, и, чтобы избежать его, моряки С-80 решили уйти на глубину...

По какой-то из множества причин система перекрытия клапанов трубопроводов устройства РДП отказала, и внутрь корпуса лодки устремилась вода. Это увеличило отрицательную плавучесть С-80. Экипажу удалось либо уменьшить, либо совсем прекратить поступление воды внутрь корабля, уменьшить дифферент и тем самым избежать стремительного провала на глубину. Забегая вперед: с перечисленными положениями первичной версии гибели С-80 в дальнейшем согласилась и Правительственная комиссия...

Отсутствие повреждений на корпусе и само положение лодки говорило о том, что резкого удара о грунт при этом не было. Положение горизонтальных рулей «на всплытие» указывало - экипаж пытался подняться на поверхность. Но здесь, видимо, уже не хватило запасов воздуха высокого давления. Поскольку крышки входных люков и торпедных аппаратов оказались закрытыми, можно предположить, что моряки из затонувшей лодки самостоятельно не выходили. После покладки на грунт для обозначения своего места они выпустили оба аварийно- сигнальных буя - об это свидетельствовали открытые храпцы крепления буев...

Чудовищность ситуации заключалась в том, что и С-80, и ее экипаж с момента касания корабля о грунт были обречены. Самостоятельно всплыть с 200, точнее со 196 метров, лодка уже не могла, а помочь ей на этой глубине было ничем невозможно, даже если знать место аварии. Жить оставалось сутки-двое. Моряки это понимали.

Под флагом ЭОН-10

В сентябре 1968-го правительство приняло закрытое решение о подъеме С-80. Там же сроком проведения операции назывался 1969 год. Случай был в своем роде единственный, ведь с такой глубины - 196 метров - подлодку еще никто не доставал (напомню, АПЛ «Курск» легла на 108 метрах). Но страна еще была морской державой, и задача при всей ее исключительности ставилась из реальных возможностей. У государства находились средства, чтобы поддерживать аварийно-спасательные силы флота на должном уровне, а также и на перспективу. Одним из ожидаемых новшеств было уникальное спасательно-судоподъемное судно «Карпаты», сыгравшее впоследствии главную роль в успехе всего дела. Строительство корабля уже заканчивалось в Николаеве, на заводе имени 61 коммунара.

Для подъема С-80 на Северном флоте сформировали штатное соединение, ЭОН-10 - экспедицию особого назначения. В нее вошли управление, штаб, инженерные службы, аварийно-спасательная партия и 9 судов. Тыл флота, его судоремонтные заводы обязывались обеспечить экспедицию всем необходимым - на корабли выделялись дополнительные технические средства и оборудование для судоподъема. Район, где собирались работать спасатели, надлежало обеспечить максимально точными гидрометеорологическими данными, а сам полигон «оградить» рейдовыми бочками.

В экспедицию пытались собрать лучших. Об этом прежде всего свидетельствует директива начальника Главного штаба ВМФ - «учитывая сложность и особый характер планируемых работ, необходимо подобрать и направить в ЭОН хорошо подготовленных в специальном отношении офицеров, дисциплинированных, хорошо знающих свою специальность старшин и матросов».

Однако, как водится в России, директива директивой, а жизнь течет иным руслом. Почти сразу же начались заминки. Так, в Министерстве обороны очень долго не могли утвердить штатное расписание экспедиции. Вникнуть в специфику ее работы, тогда то ли не сочли нужным, то ли имелись какие-то особые соображения, но после нескольких согласований штат ЭОН приравняли к штату... дивизии охраны водного района, что «принижало» воинские звания и должностные оклады офицеров.

На действующем флоте к новому соединению тоже ощущалось прохладное отношение. Это отметили в воспоминаниях сразу несколько участников тех событий. Правда, одни полагали, что причиной тому некая ревность представителей аварийно-спасательной службы флота - ведь в случае успешного подъема подлодки лавры отдавались ЭОН; другие же высказывали прямо-таки крамольные мысли: подъем С-80 «нежелателен, так как могли быть вскрыты причины гибели лодки организационного порядка с вытекающими отсюда последствиями»...

Так или иначе, но комплектование экспедиции специалистами затянулось аж на пять месяцев, а корабельный состав стал окончательно известен не в феврале, как намечали, а только в апреле.

6 февраля 1969 года Главком подписал приказ о назначении на должность командира экспедиции. Им стал капитан 1 ранга С.В. Минченко. Сергей Владимирович - бывший фронтовик, в 1949 году с отличием окончил высшее военно-морское училище, служил, плавал, с должности старпома был направлен на высшие офицерские классы, и в 1954-м стал командиром эсминца. Спустя некоторое время, Сергея Владимировича назначили заместителем командира дивизиона аварийно-спасательных судов, и с этого момента, вплоть до выхода в запас, служба его проходила на различных, в том числе - и высоких должностях, но по одной «специализации» - военного моряка-спасателя. На момент гибели С-80 он служил в оперативном управлении штаба Северного флота, а затем, еще через 7 лет, возглавил работы по обследованию обнаруженной подлодки, будучи заместителем начальника отдела аварийно-спасательной службы ВМФ.

Должность главного инженера экспедиции занял капитан 1 ранга Ю.К.Сенатский. Сегодня Юрий Константинович - контр-адмирал в отставке, один из главных наших специалистов в области аварийно-спасательных работ... В 1940-м по окончании подготовительного курса ВМУ имени Фрунзе и училища ВМФ он начал службу на Балтике, там же и воевал, был награжден орденом Красной Звезды. После Великой Отечественной окончил Высшее военно-морское училище имени Дзержинского и получил назначение старшим инженером отдельного аварийно-спасательного дивизиона... А потом почти сорок лет Ю.К.Сенатский участвовал во всех основных судоподъемных операциях нашего флота, возглавлял некоторые из них. Последняя его должность - заместитель начальника-главный инженер поисково-спасательной службы ВМФ. К лету же 1969 года на флоте Юрия Константиновича уже знали как опытного разработчика и организатора.

Проект 530 «Карпаты»

В корабельном составе экспедиции флагманом являлось новейшее судно «Карпаты». Спроектированное группой корабелов под руководством А.Г.Минаева, оно изначально замышлялось как спасатель подводных лодок. Ничего подобного «Карпатам» по мощи и специальным возможностям на тот момент в мире не существовало. У нас проект получил цифровое обозначение 530, а по западной классификации (после ввода судна в эксплуатацию) стал именоваться «Nepa».

Главные технические характеристики судна таковы: полное водоизмещение - около 7.000 тонн, длина - 129,5, ширина - 18,9 метра. Максимальная осадка - 6,4 метра. Мощность дизель-электрической установки - до 8000 л.с. (четыре дизель-генератора, два электродвигателя), два гребных винта, максимальный ход - 16,5 узла, дальность плавания экономическим ходом (14 узлов) - 8.000 миль. Основное подъемное устройство при работе лебедок тандемом обладало грузоподъемностью в 750 тонн. На судне имелись также 100-тонный кран, грузовые стрелы 60 и 10 тонн. В распоряжении водолазов находились спасательный колокол и два глубоководных аппарата. К специальному оборудованию на борту относились: комплекс поисковых гидролокационных станций, подводных телеустановок, эхотралов, буксируемых металлоискателей. Судно могло автономно работать 45 суток. Экипаж его составляли 270 человек.

«Карпаты» заложили 11 сентября 1963 года в Николаеве, спустили на воду 24 декабря 1964-го. Хотя официальной датой сдачи судна значится 29 марта 1967 года, настоящее вступление спасателя в строй состоялось позже: проект 530 постоянно дорабатывался, совершенствовался, испытывался. В канун операции по подъему С-80 это оказалось не лишним.

Операция «Глубина»

Операции дали кодовое название - «Глубина». Проект ее разрабатывался специалистами научно-исследовательского института аварийно-спасательной службы ВМФ под руководством подполковника Л.В.Чистякова. Основные положения проекта выглядели так:

1. На поставленное в районе затопления подлодки рейдовое оборудование установить спасательно-судоподъемное судно «Карпаты».

2. Отбуксировать в район работ захватное устройство и подвесить его под судоподъемным судном «Карпаты». Или же - захватное устройство подвесить под «Карпатами» в закрытой бухте и после отбуксировать в район проведения работ.

3. Опустить захватное устройство на подлодку. Точную наводку и посадку захватного устройства осуществлять под контролем подводных телеустановок и наблюдательной камеры. Для плотной посадки захватного устройства на подводную лодку использовать систему грунторазмыва.

4. Подать воздух высокого давления в пневмоцилиндры захватного устройства и захватить подлодку «лапами»-храпцами.

5. Выбирая гини главного спуско-подъемного устройства судна «Карпаты», поднять подлодку вместе с захватным устройством до глубины 70 метров.

6.Отбуксировать судно «Карпаты» с подвешенной под его килем подлодкой в защищенный от волны прибрежный полигон с глубинами 80 метров и менее. Положить лодку на грунт.

7. Дальнейший подъем подлодки на поверхность произвести с помощью судоподъемных понтонов и водолазов известными в аварийно-спасательной службе способами.

Однако в начале марта 1969 года стало ясно, что промышленность изготовит захватное устройство в лучшем случае только к концу лета. Устройство, к слову, представляло собой достаточно громоздкое сооружение весом около 400 тонн, а изготовление его было поручено горьковскому заводу «Красное Сормово». Тогда военные спасатели решили внести свои коррективы и приступили к разработке резервных вариантов подъема С-80. Таких предполагалось два.

В первом случае (вариант «Глубина КС») вместо захватного устройства предлагалось использовать подкильные «строповые полотенца». Во втором (вариант «Глубина ПС») предусматривался подъем с помощью четырех стальных понтонов (два по 400 и два по 80 тонн). Но это был трудоемкий и небезопасный способ, поскольку такой подъем осуществлялся в 7 ступеней, то есть лодку в промежуточных районах буксировки столько же раз пришлось бы класть на грунт, делать перестроповку, и в каждом районе еще и ставить рейдовые бочки. К тому же, этот вариант требовал, как минимум, 15 суток непрерывной благоприятной погоды, что в открытой части Баренцева моря практически не бывает. Поэтому от варианта с понтонами отказались.

К слову, первый резервный (с применением строповых устройств) только казался простым. Последние по запасу прочности уступали захватному. Во-вторых, под тяжестью стропы могли «прорезать» легкий корпус подлодки, равно как металл легкого корпуса мог «перепилить» стропы. И потом - «выскальзывание» корпуса подлодки из захватного устройства, особенно в период его буксировки, было менее вероятным. Стоит напомнить, что в торпедном отсеке С-80 находились торпеды, а это многократно увеличивало и степень риска, и разрушительные последствия в случае неудачи.

Взвесив все «за» и «против», специалисты пришли к выводу, что наиболее надежным является основной вариант подъема - «Глубина КЗ», а наиболее простым все же резервный - «Глубина КС».

А жизнь преподносила спасателям все новые и новые сюрпризы...

Амортизаторы Сенатского

Неожиданное ЧП случилось на Черном море, где во время опытного учения проверялись спуско-подъемные устройства «Карпат». При волнении моря в 3 балла возникли чрезмерные динамические нагрузки и произошел обрыв огона двойного стропа. При этом макет, имитирующий аварийную подлодку (его изготовили из двух 400-тонных понтонов), затонул.

Чтобы избежать ЧП на Баренцевом море, где вероятность подобной «потери» подлодки, особенно при ее буксировке, была много выше, срочно требовалось разработать и изготовить амортизационные устройства. Однако научно-исследовательские организации Минсудпрома от задания отказались под предлогом того, что в мировой практике ранее ничего подобного не применялось, а «изобрести» что-то самим в столь сжатые сроки, якобы невозможно. Все планы спасателей, их надежды на судно «Карпаты» в одночасье оказались под угрозой. Но инженеры экспедиции рук не опустили, стали искать выход, и вскоре Ю.К.Сенатский предложил применить для изготовления амортизационного устройства... обычные капроновые тросы, какие на практике используются для буксировки аварийных судов. Эскиз такого амортизатора направили в научные и проектные организации, но те в один голос заявили, что капроновые тросы в таком качестве работать не смогут.

В экспедиции же были твердо уверены в расчетах, и потому решили провести не только статические, но и динамические испытания своего устройства. В одном из районов Кольского залива, где волнение моря наблюдалось постоянно, спасатели установили макет «капронового амортизатора» с грузом. В течение 5 суток затем эта подвеска Сенатского испытывалась при волнении в 3-4 балла, и все же выдержала!

С этого момента в экспедиции решили полагаться на собственные силы, и даже за изготовление упомянутых амортизаторов взялись моряки аварийно-спасательной партии ЭОН, а на судоремонтном заводе N 35 заказали лишь часть деталей.

Список членов экипажа подводной лодки «С-80»
погибших 27 января 1961 года.

Капитан третьего ранга СИТАРЧИК А.Д.

Капитан третьего ранга НИКОЛАЕВ В.А.

Капитан третьего ранга ОСИПОВ В.Е.

Капитан - лейтенант ПЕСКОВ А.В.

Капитан - лейтенант ГРИНЧУК А.М.

Капитан - лейтенант ЧЕРНИЧКО В.П.

Инженер - капитан - лейтенант ЖУК Г.И.

Старший лейтенант ЕВДОКИМОВ А.Г.

Старший лейтенант БОНАДЫКОВ Н.П.

Старший инженер - лейтенант ПРОПЛЕТИН В.П.

Старший лейтенант ПОРУТЧИКОВ Г.П.

Лейтенант КИРЬЯКОВ И.В.

Лейтенант КОВТУН Э.М.

Инженер - лейтенант КНЯЗЕВ В.И.

Лейтенант медицинской службы ЗУБКОВ В.И.

Мичман БОРОВОЙ Г.М.

Главный старшина ТАРАСОВ В.Г.

Главный старшина ПУРГИН А.Н.

Старшина первой статьи СЕРЫЙ В.Я.

Старшина первой статьи ГЕРАСИМЕНКО В.З.

Старшина первой статьи АЛЕКСЕЕВ Б.А.

Старшина первой статьи ШАХИН В.С.

Старшина первой статьи ЛЕДНИК П.Ф.

Старшина второй статьи ЗЮЗИН Ф.Ф.

Старшина второй статьи КОЧНЕВ Ю.Н.

Старшина второй статьи АГИБАЛОВ Ю.В.

Старшина второй статьи ХРИПКО Д.М.

Старшина второй статьи ГРИГОРЧУК В.А.

Старшина второй статьи ШЕЛЯКО Ю.И.

Старшина второй статьи ГРЕСЕВ И.Г.

Старшина второй статьи ПОГОРЕЛЫЙ Н.Г.

Старший матрос ВОЯКОВ В.А.

Старший матрос БАРДИН К.Ф.

Старший матрос КОЖИН А.Л.

Старший матрос ВОРОБЬЁВ В.Н.

Старший матрос ЛЕОНОВ В.С.

Старший матрос КАЗАРЯН-ОГЛЫ В.Г.

Старший матрос САВИН Г.Н.

Старший матрос КРЕЙДО В.Н.

Старший матрос ЧАПАС Р.А.

Матрос КОШЕЛЕВ В.С.

Матрос НИДЗЕЛЬСКИЙ Г.Н.

Матрос НИКИТИН В.И.

Матрос БАЛБОРИН В.Н.

Матрос МЯЗИН М.Н.

Матрос УЛЬЯНОВ В.П.

Матрос ОПАРИН А.Р.

Матрос ЦЫБИН В.В.

Матрос ГУЛИН В.Г.

Матрос ГЛАЗУНОВ А.П.

Матрос САМОХВАЛОВ А.Н.

Матрос ЯКУНИН Н.Д.

Матрос МАЛЬКОВ А.Н.

Матрос ИСАКОВ А.Г.

Матрос ЧАЛЬЦЕВ А.Д.

Матрос ПИЛИПЕНКО В.П.

Матрос ЧАГИЛО В.Н.

Матрос ШАЛАГИНОВ Ю.А.

Матрос ПАНФЕРОВ В.В.

Матрос ТУМАН В.Г.

Матрос КРЮКОВ А.А.

Матрос РОДИН Г.И.

Матрос МАШАНОВ П.М.

Матрос МЕРТИКОВ В.Н.

Матрос СМОЛИН Б.И.

Матрос СИЛАЕВ Ю.А.

Матрос КРОПАЧЕВ А.А.

Матрос ДОРОГОКУПЛЯ И.А.